Кочевники

Шахрух уже и не помнил, когда на траурный караван напали демоны. Он просто сбился со счета. Ему казалось, что тот день, когда он брел по кровавому следу был совсем недавно. Тот момент хорошо отпечатался в памяти, не смотря на его возраст. Бывший суйбаши прекрасно помнил, как преследуя демонов, он наткнулся на огромную каменную стену. Шахрух попытался ее обойти, сначала в одну сторону, затем в другую. Убедился лишь в том, что она протянулась не на один фарсах, причем в обоих направлениях. Идти дальше было бессмысленно, да и враг бы вряд ли стал ее огибать, ведь он, почему-то, ориентировался в этих местах лучше его. А ведь по уму, так предполагал суйбаши, они должны были быть в равных условиях. Оставалось только дождаться того момента, когда демоны вновь себя проявят. По счастью у Шахруха был достаточно времени, ведь вернуться в степь, преодолев непроходимую тайгу, тем более, сейчас, когда у него из оружия только палаш да примитивный лук, в качестве тетивы у которого использовалось сухожилие дикой ящерицы. Кроме всего суйбаши был, можно так выразиться, — проклят. Ведь о том, что он отправился вместе с Великим ханом Улукбеком в последний путь, знали многие. А раз Шахрух остался жив, то получалось, что предки просто отвергли, посчитав его — человеком, не заслужившим права вечной жизни. Суйбаши мог бы, конечно, сообщить о нападении непонятных существ на караван, да вот только в это ни один кочевник в здравом уме не поверит. Да и сам Шахрух частенько подумывал, а не приснилось ли это ему? Не сошел ли он с ума, от невыносимого одиночества? Оттого и решение отправиться в горы, было в какой-то степени безумным, но, увы, единственным. Ему повезло. После трех дневного подъема, когда дышать стало тяжело, он набрел на пещеру. Та находилась на северной террасе горы. Рядом с входом в нее росла небольшая рощица. Чуть поодаль стекал небольшой горный ручеек. Когда его Шахрух обнаружил, то очень долго пытался понять, откуда тот истекает. Сначала предположил, что где-то в горе должен был бить ключ, но задрав голову, вверх разглядел белую пушистую шапку.

— Ледник, — прошептал он, — не удивительно, что вода такая холодная.

Зачерпнул тогда воду рукой и утолил жажду. Уже потом сделал себе деревянную чашу.

Пещера была теплой. Сразу же натаскал камней и сделал очаг. С местной живностью нашел общий язык уже на следующий день. Ящерицы и местные птицы, не встречавшие раньше человека, ни сколечко не опасались его и были легкой добычей. Ему даже удалось завалить огромного зверя, покрытого шерстью. Тот решил наведаться в пещеру, за что и поплатился. Уже потом, когда Шахрух ложась спать, под новое одеяло, подумал, что вполне возможно, что хищник был предыдущим владельцем этого скромного жилища. Уступил бы его по хорошему, глядишь отыскал бы что-нибудь другое, а так… В память о прежнем хозяине осталась только шкура. Шахрух попытался приготовить из его туши себе обед, но мясо оказалось на редкость жестким, да к тому, же вонючим.

Сейчас в одиночестве, воин вновь себя почувствовал свободным кочевником. Теперь он ни от кого не зависел и мог делать все, что ему вздумается. Это чувство было знакомо по детским годам, когда он за все свои годы жизни был хоть чуть-чуть, да счастлив. А потом, когда отец, его вместе с братьями отправил править Улусами, все закончилось. Он уже не мог творить, что ему вздумается. Жил постоянно оглядываясь то на отца, то на братьев. И поделать Шахрух ничего не мог, так такова была судьба человека обделенного властью. А властью он обладал и когда ханом Улуса был, и когда был Военным министром. Сейчас суйбаши один и от этого свободен. А из всех желаний у него теперь было только одно, из-за чего он изредка решался спуститься с горы. Он так и не отказался от мысли выследить тех существ. Шахрух прекрасно знал, что встретив хотя бы одного демона, он попытается сделать все, чтобы эта тварь последовала следом за ним на тот свет, если в схватке выжить не удастся. Но, увы, пока все было напрасным, демоны, если и выходили из своего тайного убежище, так только тогда, когда его рядом не было.

Вот и сейчас суйбаши вернулся от стены. Зажарил небольшую ящерицу на костре и уже подумывал завалиться на своем укромном месте и немного поспать, чтобы попробовать еще раз выследить демонов. Шахруху достаточно было только закрыть глаза, как морфей взял бы его в свои объятия. Возраст и долгие переходы, длившиеся иногда два-три дня, начали брать свое. Он уже намеривался это сделать, когда его вдруг привлек странный, непонятный звук, исходивший со стороны входа в пещеру. Сначала Шахрух предположил, что к входу подошел еще один хищник, но учуяв незнакомый запах, решил ревом своим вызвать, притаившегося, соперника наружу. Суйбаши рукой по привычке коснулся палаша.

— Вряд ли хищники способны издавать такие звуки, — вслух произнес Шахрух, и не отпуская оружие из рук, вышел из пещеры. Тем более звук этот был непонятный и пугающий одновременно, пронизывающий аж до самых костей.