Кочевница

Запах, чувство сквозняка и странное ощущение внутри заметно усилились. Несколько шагов – и я физически воспринял момент пересечения границы аномалии: холод, удар током средней силы, внезапная боль, темнота и свободное падение. Периферийное зрение еще успело уловить яркую вспышку и грохот позади – заправка, похоже, превратилась в жерло извергающегося вулкана. Но в это мгновение меня (нас?) там уже не было. И нигде вообще тоже. Организм сжался, мне казалось, что я валюсь в бездонную пропасть. Нет, сознание мое подобный опыт уже испытывало, а теперь, похоже, пришла очередь физического тела… Никогда не понимал парашютистов: какой кайф они ловят от того, что валятся вниз с огромной высоты? По мне, так на гвоздях сидеть и то приятнее… Сердце сжималось в предчувствии жесткой посадки неведомо где, изнутри накатывала странная волна не страха даже, а давления, как будто меня сжатым воздухом накачивали. Боль усилилась. Начавшись в животе, она кошкой с пятисантиметровыми когтями пробежала по позвоночнику в грудь, а оттуда в голову. Зрение не в состоянии было ничего разглядеть, в том числе и Алексея, если он, конечно, до сих пор еще рядом со мной – мы валились куда-то в полном мраке. Я попытался крикнуть, но звук умер еще в горле, так и не выйдя наружу. Стало трудно дышать. Теперь на пару болели сердце и голова, соревнуясь, кто доставит мне больше мучений… Когда же закончится это падение? Организм мой ответил на этот вопрос несколько секунд спустя, просто не выдержав такой пытки и отправив меня в беспамятство. Больше я уже ничего не чувствовал.

* * *

Где-то во Владимире

Иду неизвестно где и неизвестно куда… Стоп! Иду?! Это как? У меня что, есть тело?! Кажется, есть. Высокое и худое. Часы на руке. Те самые. АПБР. Причем скорее научник, чем оперативник – подобными прибамбасами бойцов экипируют редко. Только если те в автономку ходят. А пси-блокиратор свой этот гражданин или потерял, или сломал, как в анекдоте, иначе бы я не смог попасть в его тело. Сейчас, однако, другое интересно: где я и почему меня сюда забросило.

Пейзаж незнакомый, да это и понятно – я успел увидеть лишь ничтожно малую часть города. Пытаюсь оглядеться, но ничего не получается. На мгновение меня охватывает паника. Я ничего не могу понять. Тело не слушается меня, но оно не парализовано, так как двигается в направлении, которое задал его владелец. Я чувствую его личность здесь, рядом, но контакта нет. Я тут, видимо, не временный квартирант, а просто подселенный безмолвный наблюдатель. И владелец тела моего присутствия, похоже, вообще никак не ощущает.

Хоть телом я не управляю, но чувствую его, как свое, и понимаю, что оно устало. Да не просто устало, а измотано до последней степени. Ноги гудят и еле передвигаются. Научнику, наверное, очень хочется отдохнуть, но что-то не дает ему, а гонит все вперед и вперед. Я не могу прочитать его мыслей и эмоций, но могу предположить, поскольку знаю только один такой стимулятор – страх.

Этот человек один. Он уходит, спасая свою жизнь. Как еще можно объяснить, что вперед он идет, не особо разбирая дорогу и не интересуясь ею, зато его сильно беспокоит то, что он оставил позади? Он взволнован, постоянно оглядывается, и от этого движение его получается нервическим и дерганым. Ставлю автомат против перочинного ножа, что владелец тела жутко напуган и опасается погони. Вот только кто за ним гонится? Истребители? Нет. Будь так, его бы уже давно настигли и порвали в клочья – двигается-то он еле-еле, со скоростью среднестатистической восьмидесятилетней бабушки. Что-то другое… На самом деле гадать можно долго: «испугательных» вариантов здесь, в Зоне, полным-полно. Как говорится, выбирай на вкус. Научник наверняка видел в жизни всякое. Чтобы его напугать, нужно что-то серьезное.

Мысль эта мне здорово не нравится. У меня сейчас самое худшее положение. Раньше я бывал либо полновластным хозяином физического тела (то есть, случись что, мог предпринять для своего спасения какие-то меры), либо бесплотным духом, отделенным сознанием, которое ни на что повлиять не может, зато почти неуязвимо: его может достать разве что Черный Сталкер да еще те белые фантомы из Боголюбовского монастыря. Здесь же я вроде и в теле, но не могу шевельнуть и пальцем. Если то, от чего спасается научник, его настигнет… Правда, мне уже однажды приходилось переживать гибель тела, в котором я находился. Не самое приятное ощущение, конечно, но там я по крайней мере боролся, и не было такой удручающей беспомощности… Я ведь даже совета владельцу тела дать не могу, поговорить с ним… Попытка, конечно, была сделана, однако в ответ никакой реакции. Есть я в теле или нет, выживать научник будет, полагаясь исключительно на собственное разумение.