Кочевые народы степей и Киевская Русь

Что касается датировки масок, то они вполне укладываются в домонгольский период. По мнению ряда исследователей, есть основания полагать, что они изготавливались в XI — начале XIII в. в мастерских русских городов. Предположение это не имеет археологических подтверждений, но и не лишено вероятия. Известно, что бронзовые зеркала, так любимые черноклобукскими и половецкими женщинами, действительно производились в русских городах.

Торки днепровского левобережья археологически почти неизвестны. Возможно, их древности еще будут обнаружены, хотя ожидать таких находок, как в Поросье, вряд ли следует. Левобережные торки не имели «своей» территории, жили разрозненно и, очевидно, сравнительно быстро подверглись русской окультурации. Будучи христианами, они хоронили своих умерших на общих кладбищах и, естественно, не сопровождали их богатым инвентарем. Следовательно, вычленить их среди русских захоронений можно лишь на основании антропологического анализа.

Процесс ассимиляции русичами торческого населения южнорусского пограничья, протекавший активно в XI — начале XIII в., окончательно завершился, по-видимому, уже в эпоху монгольского владычества. Правда, в этот период, как свидетельствуют археологические материалы, часть черных клобуков Поросья откочевывает в степи Поволжья, а также в Поднестровье[156].

Глава 5 Половцы и Русь

Не успели русские люди перевести дух от печенежских и торческих набегов, как пришлось столкнуться с новым сильным врагом. В южнорусские степи, сметая на своем пути печенегов и торков, хлынули орды половцев. К 60-м годам XI в. они освоили огромные степные пространства протяженностью с востока на запад 2 тыс. км и с юга на север — 400–500 км. Беспокойными соседями Руси половцы оставались вплоть до монголо-татарского нашествия.

Название «половцы» имеет русское происхождение и не являлось самоназванием этого народа. Средневековые авторы, писавшие на греческом и латинском языках, называли половцев куманами или команами. Арабские и персидские географы и историки IX–X вв. упоминают страну и народ кимаков, а также кипчаков.

В исторической литературе длительное время предпринимаются попытки этимологического истолкования русского термина «половцы». Польскому историку начала XVI в. Матвею Меховскому казалось, что «половцы в переводе на русский язык означает „охотники“ или „грабители“, так как они часто, делая набеги, грабили русских»[157]. Русский историк А. А. Куник считал, что слово «половцы» происходило от слова «половый» — изжелта-белый, желтоватый, соломенно-желтый. Несмотря на совершенную неприемлемость такого толкования (торки-кочевники никогда не были светловолосыми, и нет источников, которые бы это утверждали), оно было поддержано Д. А. Расовским, М. И. Артамоновым, Л. Н. Гумилевым и другими исследователями. С. А. Плетнева повторила это объяснение в монографии «Половцы», вышедшей в 1990 г.

Между тем в литературе имеется другое и, как кажется, более корректное толкование названия «половцы». Е. Ч. Скржинская, обратив внимание на зафиксированное в летописях понятие «онополовец» в значении — живущий по ту сторону реки, пришла к выводу, что именно оно послужило исходным для наименования русскими новых соседей[158].

В представлении русских половцы были жителями днепровского Левобережья. Рассказывая об участии половецких дружин в походе Юрия Долгорукого «в Русь» в 1152 г., летописец заметил, что с ним пошли не только Отперлюевы и Таксобичи, но «и вся Половецкая земля, что же ихъ межи Волгою и Днепромъ»[159]. Следовательно, левый берег Днепра был как бы половецкий, а правый — русский. Когда в 1193 г. Ростислав Рюрикович выступил в поход на половцев, то по пути вглубь половецких кочевий узнал, что их вежи и стада находятся на правой стороне Днепра, которую он именует Русской. «И ѣхаша изъездомъ и быша на Ивлѣ на рѣцѣ на Половѣцкой, и ту изъимаша сторожи Половѣцкыя и вземше у нихъ вѣсть, аже Половци днища далѣе лежать, и вѣжа, и стада по сей сторонѣ Днепра, по Русской»[160].

Анализируя летописные известия, повествующие о взаимоотношениях русских с половцами, нетрудно убедиться, что правый берег Днепра имеет определение не только «Русского» или «Киевского», но также и «сей» стороны. Левый практически всегда именуется «оной стороной». В летописной статье 1172 г. говорится, что киевский князь Глеб Юрьевич «ѣхалъ на ону сторону к онѣмъ Половьцамъ»[161].

В цитированной летописной фразе, по-видимому, и содержится разгадка названия «половцы». Для русских летописцев они действительно были жителями «оного пола», то есть «онополовцами» или просто «половцами».

Со временем половцы освоили также степное Правобережье, но это уже не изменило их восприятия русскими людьми — как народа, живущего на противоположной стороне Днепра.