Код

Во время ожидания в приемных президентов делать нечего, поэтому невольно подмечаешь окружающие тебя детали. Многие после войны потянулись к довоенному стилю, вне зависимости от того, где тот или иной стиль преобладал. Видимо, так человеку уютнее, привычнее и от этого спокойнее. А возможно, довоенный интерьер всего лишь мода на безвозвратно ушедшее. Корпорации не стали исключением: приемная президента «Гексы» была обустроена в стиле американских 70-ых годов XX века с панелями цвета темного красного дерева, мягкими диванами с подушками, напротив которых располагались маленькие журнальные столики с искусственными хризантемами. Секретарь — молодая девушка в сиреневом платье и заплетенными в аккуратную косу каштановыми волосами — сидела в противоположном от входа углу за выгнутым в центр комнаты деревянным столом с массивными отделениями для ящиков. Единственное, что выбивалось из общего ряда — голографический планшет и лазерная клавиатура, по которой ее изящные пальчики с черным лаком на ногтях скакали в энергичном танце. За жалюзи на широком подоконнике ярко-зеленый папоротник впитывал жалкие остатки света Солнца, уходящего за небоскребы в багровый закат. Ожидание прервалось щелчком дверного замка, за которым последовала фигура грузного мужчины средних лет с сединой на висках, в строгом черном костюме, белой рубашке с блестящим бежевым орнаментом. Президент корпорации и мой наниматель — Грегори Блоссом.

— Кетти, больше никого не принимай, всех на завтра, — сказал он секретарю, затем обратился ко мне, — Проходите, мистер Ромвель.

Я прошел за ним в просторный кабинет, с преобладающим песчаным цветом, не уютностью пустых пространств и массивностью потолочных балок, стилизованных под камень, которые образовывали, своего рода, ребра грудной клетки некоего гиганта. Стена справа от меня оказалась заставлена шкафами с книгами и статуэтками. Слева от меня — панорамное окно, открывающее вид на отрывистый, угловатый ландшафт города. Блоссом размеренным шагом направился вглубь кабинета, сел за массивный лакированный стол и предложил мне выпить. Я отказался. Такие сделки лучше обсуждать без спиртного.

— Я, пожалуй, выпью, — наливая виски в стакан со льдом, басовито произнес Блоссом, — Надеюсь, вы не очень долго ждали?

— Нет, недолго. Но за это время мне могли предложить тонну работы другие люди, — ответил я, усаживаясь в кресло напротив.

— Но не предложили?

— На ваше счастье — нет.

— Хорошо. Я предлагаю обсудить предстоящую работу, мистер Ромвель. Позволите называть вас по имени?

— Кристофер.

— Кристофер, предупрежу сразу: работа весьма деликатна и трудна. А учитывая, что у вас внушительный послужной список работы с роботизированными организмами, я предполагаю, что вам это под силу.

— Мистер Блоссом, вы обратились к охотнику, и заведомо я делаю вывод, что компания находится в затруднительном положении, а значит, без деликатности не обойтись — это я понимаю. А что до трудности, это я сам пойму, как только вы все расскажите.

— Проблема в следующем, — начал Блоссом, отпивая из стакана, — прототип нашей новой модели андроида позавчера вышел из-под контроля и сбежал в неизвестном направлении. Мы предполагаем, что его системы управления подверглись взлому.

— Кто-то пострадал?

— Несколько сотрудников. В основном ушибы. Ничего существенного.

— Как это произошло?

— Сейчас мы это выясняем. Ваша задача будет заключаться в поимке андроида и доставлении его сюда. При необходимости можете уничтожить его корпус, но только не блок памяти и процессор. За хорошо выполненную работу я заплачу пять миллионов.

— Деньги это хорошо, но мне нужно больше информации или ищите более сговорчивого охотника.

— Я могу дать вам больше сведений, только если согласитесь на работу.

— Если андроид не просто сиделка или уборщик, то стоимость возрастет. Я думаю, вы это понимаете.

— Андроид всего лишь прототип. Вам он не угроза. В отличие от тех, кто его взломал.

— Почему вы думаете, что его взломали?

— Это основная версия. В нашей внутренней сети было замечено возрастание трафика в тот день. Как раз за пару часов до побега.

— И все же…

— Мистер Ромвель, — Блоссом прервал меня. В его голосе преобладало раздражение, — я не хочу на вас давить, но с нищенским счетом обычно не торгуются.

— И все же! Какие бы вы не предложили деньги за работу, я не смогу ее выполнить, если не буду понимать с самого начала, что мне предстоит. ЭТО я хотел сказать, — Блоссом давил не из привычки или стиля ведения переговоров. Нет. Ситуация явно была чрез-чур неудобной для корпорации. Но и мое денежное состояние, как верно он заметил, оставляло желать лучшего. Перебиваясь мелкой работенкой, приличных денег не заработаешь.

— Так что? Беретесь?

— Что ж, я согласен.