Код Альфа

Иштван же, пожалуй, единственный принял утверждение Локлей серьезно. Он посмотрел на женщину и заметил, что она странно сидит, кушает: спина прямая, как лом проглотила, манеры ни дать, ни взять — светская львица времен Людовика — Короля — Солнца. И взгляд подстать — высокомерный.

Королевна! Фыр!

Когда это Стася себя так вела? А завтракала отдельно от группы?

— Э-э-э, — протянул Федорович, не зная, что ответить. Любопытное утверждение, ничего не скажешь.

— Прошла любовь, завяли помидоры? — с презрительной миной спросил Сван у Теофила. — Начнем показательное сожжение отказавших тебе женщин?

— Вы не правильно поняли…

— Да ладно, — отмахнулся. — Не пой мне песни птичка, а то завтра вдогонку к сегодняшнему аутодафе, меня на костер отправишь.

Встал и вышел, выказав тем презрение к графу. Ян потянулся следом, с осуждением глянув на Локлей.

Эти взгляды были слишком красноречивыми, чтобы он не понял, что его не хотят слышать, не желают знать правды.

— Вы в опасности, — прошептал. — А ангел в беде.

Федорович нахмурился, не зная послать ли графа чартером в обратный путь или прислушаться к его словам. Борис задумался, переводя недоуменный взгляд с мужчин на женщину, а Иштван опечалился, интуитивно соглашаясь с Теофилом.

План разведки и попытки сложить одно к другому, найти свою группу, проваливался.

Стася начала обдумывать, что предпринять и заснула. Но выспаться не удалось — Тео завалился в комнату с каким-то парнем и начал бурно торговаться. Русанова уже хотела вставить слово и попросить потише общаться, но торги закончились — Филосов получил массивные очки, напялил, скрыв ими пол лица и подкрутив реле с боков начал постукивать пальчиками по стене. Минут десять Стася терпела и дождалась песнопений. Парень бездарно горланил нечто, видимо подпевая тем, с кем общался в виртуале.

Она терпела час и не выдержала села, желая высказаться. Но тут явился вновь тот «торговец» — ввалился в комнату, и, не обратив внимания на Русанову, постучал по очкам Тео.

— Время вышло.

— Давай еще час, — сняв очки, попросил тот.

— Ставка вдвое выше.

— Это почему?

— Потому что уже забили. Откажу, пойду в убытки.

— Блин, — разочарованно протянул Филосов, задумался. Борьба финансов и желания четко отпечаталась в его взоре. Стася подивилась: какие же глобальные вопросы и задачи решает местное человечество! А эти термины? Финансы, убытки, карты, ставка, забили — песня!

— Ладно, — со вздохом отдал прибор и протянул карту. Парень провел ее краем по пазу плоского квадрата, висящего у него на груди и, вернул.

— Квиты. Если что, свистни, — вышел.

Стася не сдержала желчи:

— Жадность победила. Или рачительность? — как это вообще у них называется. — А! Дай отгадаю! Экономия!

— Не твое дело, ублюдок! — зыркнул Тео и лег.

— Ублюдок, — повторила Стася еле сдерживаясь, чтобы не сорваться. Внутри все кипело, звало в бой. Но разум понимал — не она, а местная энергетика начала давить на психику, доводить до пика эмоций. Сама атмосфера академии расшатывала нервы и диктовала свои правила игры: агрессию, уничижение, подавление. Ненависть ко всем и вся.

Нельзя ей поддаваться.

— Ты карту мою не видел? — решила перевести разговор на более спокойную тему.

— А на хрена мне твоя карта?! — взвело мгновенно Тео. — Ты мне что, воровство шьешь?!

— Шью? — наморщила лоб.

— Да! Приписываешь свои подвиги мне?! Сам влегкую тащишь, а на других пеняешь?!

Стася задохнулась от возмущения и попыталась успокоить себя, напомнив, что ее принимают за другого человека. Однако это несильно уняло возникшую неприязнь и обиду. Последнюю, так остро, до слез, до желания накричать, женщина в жизни своей еще не испытывала. И вспомнила — именно так она обижалась один раз… на Чижа из-за какого-то алтына! И поразилась самой себе, открывшемуся факту, осела.

— Извини, никто тебя ни в чем не обвинял. Я просто спросил. У меня мысли не было, что ты мог украсть или взять без спроса, — сказала. — Прости, я не хотел обидеть тебя.

Парень открыл рот и закрыл:

— А неслабо я тебя приложил сегодня, — протянул задумчиво.

— Возможно.

И засмеялась, вспомнив как пыталась получить обычную помощь у медика. Работы-то на минуту! Но карты нет и отползай. Ай, молодца! Хор-рошая система — в ней выживет сильнейший… и подлейший. Последних видно воспитывают наподбор, а академия, как инкубатор.

— Почему ты здесь? — пытливо уставилась на Тео.

— Тупой вопрос.

— Какой есть. Ответь. Неужели трудно?

— А сам не знаешь?

— Хочу услышать от тебя.

— Ладно, умник, — сел и сложив руки на коленях, воззрился на женщину. — Я стану офицером, — сообщил как великую тайну, как имя Бога вслух сказал.

— Здорово. В чем прикол?

Парень прищурился, изучая ее: издеваешься? — четко высветилось в глазах.

— Тебе понятно, не понять, ты же у нас элита. Особый — сур! А мы утилитами родились. Асуры.

— В смысле четыре руки, восемь ног, мозг в районе пятки размером с грецкий орех, а вместо крови кислота?

Парень скривился: