Код Андрея Рублева

Официальной датой постройки Дмитриевского собора считается 1197 год, а значит он заведомо должен был нести в себе черты дореформенного христианства. То есть то, что в ходе реформы было отменено, заменено или уничтожено.

— Продолжай.

— Мы предположили, что изначально иконостасом служили не внутренние стены храма, а его внешние поверхности. И богослужение проходило не внутри, а вокруг священный место. Возможно, отголоском этого является то, что и до сих пор пасхальное богослужение — богослужение в честь Иисуса, начинается крестным ходом вокруг храма и затем молитвами перед закрытый дверями.

Кстати мы, в ходе фотографирования и изучения рельефов на стенах собора, фактически совершили крестный ход.

— Хм… Но зачем проводить богослужения на улице, если имеется готовый храм?

— О, это отдельная большая история, — вступил Иван. — В Интернете мы нашли статью некого А. Денисенко. Он рассматривает технологию построения собора, с точки зрения инженера-строителя. И приходит к выводу, что архитектура любого действительно старинного собора на Руси организована так, словно внутри, в самом центре, должен был гореть священный огонь.

Денисенко пишет, что «первая, лежащая на поверхности мысль при попытке обосновать конструкцию белокаменного храма — дымоход! Большая высота, сужение кверху, отверстия в верхней части, перекрытие металлическим «навесом», скругленные своды, пустое пространство в центре пола — ну, чем не очаг!»

Кстати, в России известно множество так называемых «Печерских» монастырей. Так может слово «печера» означает не «пещера», а «печура», «печь»?

— В Библии, в книге пророка Даниила, — деликатно добавил Али, — есть эпизод с тремя отроками. Стих 23: «три мужа — Седрах, Мисах и Авденаго, — упали в раскаленную печь. И ходили посреди пламени, воспевая Бога и благословляя Господа».

Далее в Библии приводится длинная молитва, которую провозглашали эти три мужа. Возможно, это описание древнего богослужения. Дмитриевский храм — не очень велик. И если его центр занимал священный огонь, то священники еще могли находиться внутри, а мирянам лучше было оставаться снаружи. По крайней мере до тех пор, пока огонь не прогорит.

— Так, стоп, — сказал Егор Николаевич. — По-вашему получается, что древнее, дореформенное богослужение — суть хороводы вокруг костра. Вам не кажется, что это нечто слишком уж языческое?

— Ну и что? Просто из нашей теории следует, что христианство не было навязано Руси извне (как и пресловутая нормандская теория), а имело в нашей стране естественные народные корни.

— Хм, хм… А как насчет фресок? Разве пламя, разведенное в центре храма, не закоптило бы стены?

— Закоптило бы, — охотно согласился Иван. — Скажу больше: во многих древних храмах на стенах действительно обнаруживают следы копоти. Но объясняют их то древним пожаром, то татаро-монгольским нашествием, то еще каким-нибудь форс-мажором…

Мы же считаем, что это просто следы древнего богослужения. Когда в храмах возжигали живой огонь.

Что же до фресок, то это, вероятнее всего, достаточно позднее изобретение. Во всяком случае, известно множество церквей, в которых, как пишет Денисенко, «так и не была исполнена фресковая роспись интерьера». К ним относится и церковь Покрова на Нерли, например…

— Однако насколько я помню, внутри Дмитриевского собора фрески все-таки имеются, — возразил бывший Жора. — Причем не абы какие, а самого Андрея Рублева.

— Рублев жил в XV веке, — отмахнулся Иван. — Значит, пару сотен лет новопостроенный храм стоял без всяких росписей. Не думаете же вы, что все это время он не использовался для богослужений?

— Но фрески вы осмотрели?

— Разумеется!

— Они занимают небольшую площадь, — заметил Али, — но очень интересны. В частности, на южный стене мы увидели изображение святого, который держит на коленях мальчика.

Лоно Авраамово

— Вот как? Любопытно.

— В памятке, купленной в соборе, мы прочли, что это Ибрагим и его сын Исмаил.

— Авраам и его сын Исаак, — перевел я.

— Ага, — уяснил себе мой одноклассник, взглянув на Али как-то по-новому. — Ибрагим, значит.

— Важно то, — невозмутимо продолжил восточный мальчик, — что существовал, оказывается канон, по которому святого могли изображать с сыном на руках.

Вернувшись домой и порывшись в книгах, мы обнаружили еще одну икону, с подобным сюжетом. На ней запечатлен бог-отец, который держит на коленях мальчика Христа. А из груди Христа вылетает голубь — святой дух.

Я без суеты извлек принесенную с собой книгу и выложил ее на стол, раскрыв на нужной странице.

— Налицо несомненное сходство изображения. Основное различие — цвет одежды. Бог-отец, как видите, в белом, а Авраам — в фиолетовом.

«Отечество с избранными святыми»

— Умгу, — сказал Егор Николаевич, тщательно изучив предложенные картинки. — То есть вы полагаете, что на Рублевской иконе «Спас» Христос действительно мог быть изображен с ребенком. Хм… А кстати, у Андрея Боголюбского были дети?