Код Атлантиды

В центре зала загорелся фонарь, и Сара увидела огромную пирамиду с квадратным основанием, вырезанную из цельного куска С-60. Весом тонн под двести, высотой по крайней мере десять футов.

С полосой С-60 на полу пирамида не соприкасалась, потому как стояла на каменном фундаменте.

— Что это?

— Это, — торжественно объявил Дуглас, — добрая сотня миллионов долларов.

— А ниши. Ты только посмотри, — выговорил Клемменс, жестом подзывая Сару к одной из стен. — В них, похоже, какие-то инструменты.

В каждом из многочисленных стенных углублений лежал совершенно не похожий на другие предмет. Изготовленный мастерски и в то же время довольно примитивный. На египетские они никак не тянули.

— Что это за штуковины? — спросила Сара.

— Не имею понятия.

— Итак, что будем делать?

Дуглас шлепнул по пирамиде из С-60 рукой.

— Надо вытащить отсюда эту хреновину, обе сотни тонн.

— Каким образом? — недоуменно поинтересовалась Сара. — Только подумай! Ты и сквозь дверь ее не протащишь. К тому же во всем Египте не отыщется машины, которая в состоянии поднять такой груз.

Дуглас провел рукой по корпусам лежавших с ним рядом пневматических дрелей. Здоровых, крепких, промасленных.

— А это, по-твоему, мы для чего сюда принесли? — подмигнул он.

Подразделение светового компьютера. ЦЕРН, Женева

Они проследовали за человеком по фамилии Харви в центр, где создавали световой компьютер. По всей вероятности, Микела Вейснер влюблялась лишь в мужчин, одержимых страстью к науке и почти не испытывающих потребности в отдыхе. По пути все кратко представились друг другу и перекинулись парой шуточек. Открывая черную тяжелую дверь, Харви строго произнес:

— Надеюсь, вы понимаете, что явились не на публичную лекцию. Пообещайте, что, выйдя из этого кабинета, будете держать язык за зубами. Я согласился на это только потому, что Мики попросила. Итак, что надо исследовать в анализаторе?

Хаккетт достал С-60. Пирс дернул его за рукав.

— Вы уверены, что поступаете правильно?

— Не понял…

— Камень. Вы уверены, что показывать его посторонним людям не запрещено? Дауэр придет в бешенство. Вы ведь не предупредили его?

— Нет, — пожал плечами Хаккетт.

На стенных крючках висели стерильные белые спецодежды. Под ними ящики, куда можно было поставить обувь и положить личные вещи. Харви попросил гостей надеть костюмы.

— Наше оборудование очень чувствительное, — пояснил он.

Хаккетт удивился. Это означало, что работа до сих пор велась на уровне испытаний.

— Моя лаборатория — «чистая комната» класса 100. Но мы стараемся, чтобы в ней было еще чище. Пылинка размером три миллионных дюйма в состоянии повредить зеркала в приборах стоимостью семьдесят пять тысяч долларов. Всего лишь оставив на поверхности царапину, которую невозможно рассмотреть даже под некоторыми микроскопами. И тогда пиши пропало. На подушечке пальца вполне достаточно жира для уничтожения целой группы составных элементов. Поэтому, пожалуйста, будьте предельно аккуратны.

Он повел компанию в «чистую комнату», закрыв за собой толстую дверь.

— Воздуха в костюмах вполне хватит.

— Курить в лаборатории, насколько понимаю, нельзя? — спросил Мейтсон с серьезным видом.

Смеха его шутка не вызвала ни у кого.

Помещение, через которое проходил их путь, было заставлено разнообразными приборами, соединенными обилием кабелей. Чтобы не задеть за что-нибудь воздушным шлангом, следовало соблюдать предельную осторожность.

Каждые два года на протяжении вот уже шестидесяти лет, принялся не без гордости рассказывать Харви, быстродействие компьютеров увеличивалось вдвое, а составляющие их компоненты при этом в два раза уменьшались в размерах. Харви был одним из немногих ученых, поддерживавших идею хранения данных на атомном уровне. Прочесть эту информацию мог исключительно лазер.

— Мы начали с водорода, — говорил Харви. — У него всего один электрон. Я решил принять за «ноль» атом в его основном квантовом состоянии. За «единицу» — в более высоком. Из этого я исхожу, разрабатывая бинарную систему на уровне атома. Да, об углероде-60. Удивительное соединение, Джон. Молекула в виде футбольного мяча, каждый атом в вершине усеченного икосаэдра. Чертовски прочный материал.

Они вошли в лабораторию и приблизились к устройству, напоминающему электронный микроскоп.

— Давай, — сказал Харви. Хаккетт протянул ему углерод-60. Закрепив камень в анализаторе, Харви поинтересовался: — Ожидаешь каких-то конкретных показателей?

Хаккетт глубоко вздохнул, наблюдая за надписями на экранах. «Включение системы». «Начало поиска». Ему ужасно хотелось скинуть чертов капюшон, особенно маску, так мешавшую следить за происходящим.

— Ничего конкретного, — ответил он наконец. — Хочупросто проверить.

Харви нажал на ввод, и система зашумела, оживая. Зеркала наклонились, лазерный луч принялся за работу. На экранах замелькали изображения молекулярной структуры С-60 — пятиугольники и шестиугольники.

Пирс тоже не отрывал от экранов глаз.