Код человеческий

Игорь неожиданно ощутил прикосновение ее пальцев к своему носу. Дарья ощупывала и гладила лицо Кремова, словно слепая.

– Кто ты такой? Мытарь? – прошептала она беспокойно. – Почему привязался к моим проблемам? Это мое личное дело.

Очевидно, Дарья наконец захотела поверить в то, что он говорил. Она по-прежнему боялась принять тяжелую ношу, с которой предстояло срастись навсегда, но внутренний горн уже трубил к походу и его зов отныне нельзя было заглушить ничем.

– Я Нерв, у нас не бывает личных дел, – улыбнулся Игорь невидимой для Дарьи улыбкой. – Давай скорее, светает!

Они вышли к «Борзому», когда в небе на востоке бледной полоской обозначилась ранняя заря. Игорь прихватил в тамбуре мешковатую старую куртку зеленого цвета, краги и побитую молью ушанку с болтающимся ухом. Второе было намертво пришито к макушке, из-за чего Кремов выглядел как беглый партизан или дед Мазай с азбучной картинки, Дарья даже хохотнула. Впрочем, кашель скомкал ее смех.

Глава 131

Мотор запустился с первого оборота. Приборная панель озарилась мягкой янтарной подсветкой. Показания топливомера обнадеживали: топлива в баке с лихвой хватит до КПП. Девушка надела шлем, устроилась на пассажирском сиденье, после чего Игорь повернул ручку дросселя и вырулил на разбитую дорогу. Свет фары выдергивал из темноты безлюдные улицы, в воздухе чувствовались запах дыма и сырость. Внутренний метроном Игоря, слегка приглушив щелчки маятника, перестал нагонять тревогу. Холод настырно донимал неприкрытое ухо, сдерживая порывы ускориться посильнее.

Вдали показалась «будка свободы» с торчащими в разные стороны дрынами-флагштоками и тряпками-знаменами. Сейчас она напоминала рахитного осьминога, измазанного сажей. Поблизости не обнаружилось ни одного защитника свободы, лишь кострище, мерцающее редкими огоньками, намекало на их давешнюю вечерю. Игорь живо вообразил, как публика, подобная Дитеру и его простоватому другу, в тесном кругу дискутирует о Махатме Ганди, а может, даже об Этьене де ла Боэси или Мартине Лютере Кинге, зарекаясь «стоять до конца». Парни мастерски перебирают гитарные аккорды, девчонки проникновенно поют о чистой любви, и всем кажется, будто она и впрямь заполняет каждую клеточку присутствующих неисчерпаемой энергией. Но с последней опорожненной бутылкой пива градус радикализма резко идет на убыль, а вместе с ним на убыль идет и численность свободолюбивого воинства. Вот уже в одиночку и группами, побросав боевые штандарты да пустую тару, зевающие философы семенят к теплым домикам поселка. Они ничуть не беспокоятся о брошенной на ночь заставе, резонно рассудив, что свобода – она в сердце и ее у них никак не отнять.

До цели осталось совсем немного, когда Игорь почуял неладное. Ни одного военного, ни одной единицы техники не встретилось мотоциклистам у КПП, да и сам КПП гипнотизировал пугающей могильной чернотой. Происходило нечто экстраординарное.

Игорь затормозил у входа в переговорную комнату, ту самую, где пришлось в первый раз свидеться с Катей в ее добровольном заточении. Дверь наискосок перечеркивал внушительный металлический швеллер, увенчанный нелепо-гигантским амбарным замком. Конструкция явно срабатывалась в спешке, кустарным методом, но неизвестный слесарь не подкачал – поди такое сломай. Озадаченный Игорь направил луч фары вдоль стены. Окна заколочены толстыми досками, здесь основательно потрудились.

– Хм, непонятно, – растерянно протянул он. – Такое когда-нибудь бывало здесь?

– Нет, – ответила Дарья с нескрываемым волнением. – Посмотри выше!

Игорь поднял глаза и остолбенел. Ночная темень до этого момента прятала от него высоченную стену, вздымавшуюся за переговорным домиком. Ее там не должно быть! В груди рванула тротиловая шашка, запустив мощную стрессовую реакцию. ДОТ запечатал перешеек! Отныне путь в Солнечный закрыт! Игорь не мог поверить в происходящее. Он снова и снова вглядывался в темноту в тщетной надежде, что стена – ночной мираж, но поворот фары вверх подтвердил ее реальность, на далеком гребне даже поблескивали витки новенькой колючей проволоки. Кремов погасил свет и прислушался. Ни звука. Только ветер тихо отмечался ленивыми предрассветными зевками да потрескивал остывающим металлом резонатор «Борзого».

– Что будем делать? – прошептала Дарья.

– Я видел подобное в своем недавнем кошмаре, и там оно не предвещало ничего хорошего, – невесело пошутил Игорь.

Они спешились. Внутренний метроном неумолимо отвешивал секунды, раскачивая тяжелым маятником направо и налево. Он вновь солировал и мешал трезво рассуждать. Усилием воли Кремов подавил зарождавшуюся панику. Игорь и Дарья обошли переговорный домик вокруг. Выяснилось, что старый сетчатый забор демонтировали и без него. И домик, и раздвижные ворота выглядели сиротливыми осколками чего-то, прежде нужного, а ныне кинутого хозяевами. Новая стена казалась глухой и неприступной, в ее монументальном теле не обнаружилось ни двери, ни окон, вообще никаких проемов.

Так вот как ДОТ избавился от проблемы! Теперь смерть лишь дело времени.