Код человеческий

Прасковья обреченно посмотрела на мужа и с тяжелым вздохом взяла его под локоть. Она явно не согласна с тем, что бросаться известью весело, ей хочется нормальную семью, детей, чтоб муж реализовывал профпредназначение, добивался внедрения в производство своих термоформователей чудесных, чтобы снова вернулись в их жизнь аэродуги, удобные мехи, кино, маевки, пищевики с пахучими бутербродами, идеальные дороги, по которым можно кататься на велосипедах, и даже все к этому прилагаемое – строгие диетологи, ДОТовские предписания, режим дня. Прасковья – представительница рабочей интеллигенции, добротный продукт ДОТ-селекции, она любит Солнечный всем сердцем и совсем не против правил. Такие, как Паша, всегда в числе лидеров по труду – спокойные, усердные профессионалы. Май в списке «А» ее кандидатов, и она с этим согласна полностью.

Девушка терпеливо ждала, когда же муж закончит свой «эксперимент», хотя Скала ей обрыдла донельзя и по своей инициативе она никогда бы сюда не приехала. Нужно возвращаться. Она чувствует – пора! Вот уже и Май на игрался, и само возвращение подготовлено, но тут стена эта проклятая так некстати.

– Маечек, мы же решили все, зачем ты начинаешь? – печально заметила Паша.

– Это шутка, солнышко! Ирония, – улыбнулся Май. – Ты всегда все воспринимаешь буквально.

Он обнял жену, а потом обратился к Игорю:

– Вам есть где жить?

– Пока у Валентиныча пришвартовался, – ответил Игорь.

– Удачный выбор! Старик – золото. Вот он настоящий «альтернативщик», старой закалки. Те не зря всколыхнули волну в свое время, до сих пор ДОТ в тонусе держится. Но вам все равно нужно знакомиться с местной жизнью, так? Давайте сегодня с нами в клуб сходим? Только, чур, вы на весь вечер наш.

Игорь охотно согласился и вместе с Жуковыми направился к поселку.

Глава 135

Теперь Скалу можно было рассмотреть обстоятельно, не спеша. Поселок проектировался с душой, а не методом квадратно-гнездового кварталирования, характерным для южного Солнечного. Брусчатые дорожки следовали рельефу местности: огибали холмики, струились змейками через микроскопические скверы, обнимали пруды и фонтаны. Фонтаны, впрочем, не работали и, судя по всему, давно – в чашах грудился многолетний мусор, местами горелый: гнилые листья, ветки, окурки разной степени ветхости и мутные бутылки из-под пива. Пивоварня, кстати, располагалась здесь же, на Скале, рафинированное пиво Солнечного «альтернативщики» не уважали и варили свое, вредоносно-нефильтрованное, чем несказанно и по праву гордились. Конечно, вчерашние комсомольцы умели убираться и наверняка устраивали санитарные авралы, но чистота требовала методичности, чем свободный люд не располагал и что прямо не жаловал.

Методичность вообще подспудно искоренялась на Скале как явление, кроме совсем уж безвыходных случаев вроде дежурства по кухне или поддержания давления в отопительных котлах. Ведь методичность мешала полету души, вдохновению – тому, за чем искатели прибывали на Скалу, – и напоминала о плановой бездушности ДОТа, от которой они бежали. В результате неработоспособные фонтаны выглядели хоть и помойками, но колоритными помойками – с граффити кислотных цветов, инсталляциями битого стекла и прочими художественными чудесами!

Квинтэссенцией происходящего являлся лозунг «О, КРЕА ТИВУ – ДА!», составленный из больших ржавых букв, которые победившая «Альтернатива» выдрала с крыши здания, ранее принадлежавшего химическому университету им. В. С. Андреева. Вряд ли нынешняя «альтернативная» молодежь знала, что первоначально из тех же букв складывалось: «Дом отдыха университета Андреева „Реактив!“», – шутливо обыгрывающее суть профессии химика. А если б и знала, это не имело бы никакого «креативного» значения и попахивало бы (нет, разило бы!) затхлым «ДОТизмом-марксизмом», а посему – в топку истории «Реактив», даешь «Креатив»! Лозунг затянулся бурьяном в одичавшем сквере, но все еще угадывался под жухлыми прошлогодними листьями и стойко ожидал стихийного очистительного аврала.

Отовсюду неслась гитарная музыка. В двориках бывших пансионатов упражнялись в мастерстве барды. Они собирали вокруг себя девушек в нарочито брутальных джинсовках и исполняли проникновенные баллады на английском языке. Игорь вдруг подумал, что кое-что полезное из своего сна вынес – знание английского, например. Правда, в случае с местными балладами английский только мешал, обнажая их отвратительную вторичность и бездумное подражательство заграничному оригиналу. В остальном – добротная музыка, чувственные вокалы.

Сегодня никто, похоже, не собирался работать. Поселок охватило болезненно-праздничное настроение, когда люди отчаянно радуются событию, наступление которого они вроде и торопили, но совсем не для того, чтоб оно на самом деле случилось. А оно возьми и случись!