Код человека. Часть 2 (СИ)

Чес помогла ему. Ее принятие превратило тонкую ниточку в корабельный канат, и все же Квинт догадывался, что его девочка не задумывалась слишком глубоко и до конца не понимала, что он такое и как тонка грань, разделяющая его-человека от его-монстра. Во что он превратится, если потеряет себя? Об этом Эдриан старался не думать.

Поэтому, когда Эн предложил использовать Терновый Венец в качестве оружия против «Полис Корп», Эдриан испугался. Что, если Венец поглотит его? Что, если он унесется прямо в Сеть, увлекая за собой и человеческую личность? Узнать бы наверняка! Квинт сделал глубокий вдох и доверился Богу, Эн, нетволкерам, что смыслят во всем этом куда больше него. Доверился Чес, которая, черт возьми, спасла его шкуру. Ощущения были… чудовищными. Словно кто-то открыл внутри него шлюзы, и вода хлынула бурным потоком, а он держался из последних сил, чтобы не унесло, и одновременно с этим летел на волю, пожирая и встраивая в себя все, что встречал на пути. Мгновение боли и холода, а затем Квинт открыл глаза. Часть его существа все еще неслась вперед. Эдриан и теперь чувствовал ее, словно отсеченную руку. Он постоянно получал слабые сигналы. Венец, словно раковая клетка, разрастался и продвигался все дальше и дальше, по пути обрушая Суверенный Нью-Йорк к чертям собачьим. А может, Эдриан уже сошел с ума? Он уже ни в чем не был уверен, кроме своей привязанности к Чес.

Обрушение серверов «Полис Корп» заставило сердце города остановиться. Камеры ослепли, защитные системы вырубились, управление трафиком издало последний писк и накрылось, превратив дороги в одну сплошную пробку. Корпорация в одночасье потеряла деньги, доверие и власть. Башня трагически покачнулась и медленно полетела на землю, по пути задевая соседние. Всего за несколько дней «Полис Корп» превратилась в историю. Город задымился горящими покрышками и коктейлями Молотова, покрылся шрамами граффити и битых витрин, тучами бандитов, маргиналов и мародеров. Ломать не строить. Йорк рушился очень быстро, и это зрелище было завораживающим, как пожар в жилом доме. Подземье, несмотря на все перенесенные потери, ликовало.

Сначала власти попытались прикрыть теракт неисправностями «Полис Корп», но очень быстро Терновый Венец обглодал все до основания. Говорящие головы клялись, что изолировали вирус, но Эдриан чувствовал — это не так.

Очень скоро общественность перестала верить говорящим головам. По Сети все чаще проскакивал жестокий ролик с казнью Сэт и показанный на Кэпконе. Общественность разделилась на два противоборствующих лагеря. Снова начались митинги против президента. Подземье потихоньку просачивалось на поверхность, а нестабильные элементы поверхности оседали в Подземье. Банды обогащались живой силой, объединялись, сливаясь друг с другом, как капли крови на стекле. Среди бывших псов находились те, кто хотел отомстить Квинту за смерть их вожака, но разумное большинство подавляло тупиц, принимая итог битвы — выиграл сильнейший, ему благоволит Хель. Шефство над городом панков взяли в свои руки «Внучата». Идеи старого травокура не умерли, а, наоборот, заколосились пуще прежнего, словно старик намеренно сдерживал своих горячих последователей.

Парадоксально, но именно Квинт, гражданин Союза, вчерашний бюрошник, ассоциировался с золотым веком Подземья, который панки так жаждали вернуть. Он внезапно стал символом победы, гарантом стабильности, святым кровавым зверем. Квинт только диву давался, как интересно в головах отчаявшихся переплетается святость, плоть и зверь апокалипсиса.

Эдриану было по большей части все равно. Его не волновала политика Нью-Йорка. Он не желал, чтобы Подземье дорвалось до власти и погрузило город в анархию. Он был именно тем, кем его прозвал Маэда — Багряным Батей в детском саду строгого режима. К тому же, он быстро нашел себе занятие по душе, слегка подлатав бар «У Сэт». Свое внезапное решение он объяснил тем, что это было уютное место, Подземью таких не хватает. Он просто жаждал что-то починить и наладить, подустав от разрушений. Бар снова заработал, и голова Эдриана до краев наполнилась насущными проблемами, где достать пива и кому вломить за разбитую мебель. На какое-то время он забыл про Венец, конструкт и немного успокоился. Чес сначала фыркала, а затем смирилась с его прихотью. В конце концов, это его радует, так почему бы и нет?

Однако это не мешало ей подшучивать над ним:

— Совсем старпер… Бар, счета. Почти ферма с коровками. Подарить тебе ковбойскую шляпу?

— Не надо. Это будет дорога без возврата. Начну напиваться, буянить, тебя поколачивать…

— Ничего, я вызову копов.

Она похабно смеялась, поигрывая трофейными наручниками. Вот что в ней нравилось больше всего — ее умение быстро переключаться и не унывать подолгу. Она радостно трепала его склонную к меланхолии душу. Любимая батарейка на банановой тяге.

Вот и сейчас они барахтались на кровати в шутливой борьбе. Чес укусила его за задницу, и завертелось.