Код да Винчи

Лэнгдон шагал к тупику в конце Большой галереи, и голова у него кружилась. Что означало странное сообщение Софи? В конце коридора светились указатели с хорошо известной символикой туалетных комнат, и он прошел мимо целого лабиринта разветвленных коридоров, стены которых были увешаны итальянской графикой.

Найдя вход в мужской туалет, Лэнгдон отворил дверь, вошел и включил свет.

Комната была пуста.

Он приблизился к раковине и плеснул в лицо холодной водой, надеясь, что это поможет собраться с мыслями. Над раковинами светили яркие флуоресцентные лампы, пахло аммиаком. Лэнгдон начал вытирать лицо бумажным полотенцем, и тут вдруг за спиной скрипнула дверь. Он быстро повернулся.

Вошла Софи Невё, в зеленых глазах светился страх.

– Слава Богу, вы здесь! Времени у нас почти нет.

Лэнгдон растерянно смотрел на специалистку по дешифровке из Центрального управления судебной полиции. Лишь несколько минут назад, слушая ее сообщение, он подумал, что эта женщина, должно быть, просто безумна. Однако интуиция подсказывала, что Софи Невё искренна с ним. Не реагируйте на это сообщение. Просто слушайте. Вы в опасности. Следуйте всем моим указаниям. И тогда Лэнгдон решил последовать советам Софи. Сказал Фашу, что сообщение касается его близкого друга, что тот пострадал в аварии и что самому ему надо срочно возвращаться в США. А потом добавил, что ему нужно в туалет.

И вот теперь Софи стояла рядом, совсем близко. В безжалостном свете флуоресцентных ламп Лэнгдону удалось как следует разглядеть ее лицо, и он с удивлением отметил, что, несмотря на ощущение силы и решимости, исходящее от этой женщины, черты лица у нее мягкие, даже нежные. Лишь взгляд цепкий и пристальный, а вообще она напоминает дам с портретов Ренуара… Слегка затуманенный, но от этого не менее четкий и выразительный образ, где простота самым непостижимым образом сочеталась с тайной.

– Я хотела предупредить вас, мистер Лэнгдон, – начала Софи. – Предупредить, что вы sous surveillance cachee. Что за вами следят самым пристальным образом. – Голос с сильным акцентом резонировал в пустом помещении с кафельными стенами, что придавало ему глуховатость.

– Но… почему? – спросил Лэнгдон. Софи уже объяснила по телефону, но ему хотелось услышать это от нее лично.

– Потому, – сказала она и шагнула к нему, – что вы первый подозреваемый в убийстве по этому делу.

Лэнгдон был готов к такому объяснению, но в очередной раз слова эти показались ему полным абсурдом. Если верить Софи, то его вызвали в Лувр вовсе не в качестве специалиста по символам, но как главного подозреваемого. И он, того не осознавая, стал объектом столь популярного у силовиков способа допроса, когда полиция спокойно приглашает подозреваемого на место преступления и задает ему самые разные вопросы в надежде, что нервы у него сдадут и он расколется.

– Посмотрите, что у вас в левом кармане пиджака, – сказала Софи. – Доказательство того, что они глаз с вас не спускают.

Посмотреть в кармане? Лэнгдону показалось, что он стал объектом не слишком остроумного розыгрыша.

– Да, посмотрите, посмотрите. Лэнгдон растерянно сунул руку в левый карман твидового пиджака. Пошарил и не нашел там ничего. Что за дурацкие шуточки, черт побери? Может, эта Софи все же не в себе? Но тут вдруг его пальцы нащупали нечто. Что-то маленькое и твердое. Сжав предмет пальцами, Лэнгдон осторожно достал его из кармана и стал разглядывать. Это был металлический диск в форме пуговицы, размером с батарейку для наручных часов. Он никогда не видел его прежде.

– Что за…

– Специальный маячок слежения, – ответила Софи, – Постоянно передает сигнал о передвижениях объекта через глобальную спутниковую систему на монитор судебной полиции. Используется для определения местонахождения людей с точностью до плюс-минус двух футов в любой точке земного шара. Так что вы у них на электронном поводке. А подложил его вам в карман агент, приходивший в гостиницу.

Лэнгдон вспомнил сцену в гостиничном номере. Он наскоро принимал душ, потом одевался, и уже у двери агент услужливо подал ему твидовый пиджак. На улице сейчас прохладно, мистер Лэнгдон, сказал агент. Весна в Париже совсем не такая, как поется в песнях. И тогда Лэнгдон поблагодарил его и надел пиджак.

Оливковые глаза Софи, казалось, так и прожигают насквозь.

– Раньше я вам об этой штуке не сказала. Специально. А то бы еще вытащили ее из кармана на глазах у Фаша. Ему не следует знать, что вы ее обнаружили.

Лэнгдон не знал, что и сказать.

– Они наградили вас этой меткой, чтобы вы не убежали. – Помолчав, она добавила: – Вообще-то они очень рассчитывали па то, что вы попытаетесь сбежать. Это лишь укрепило бы их подозрения.

– Но к чему мне бежать? – воскликнул Лэнгдон. – Ведь я не виновен!

– А Фаш думает иначе.

Лэнгдон сердито шагнул к мусорной корзине с намерением выкинуть маячок.