Код драконов

Как они посмели ударить его! Как они посмели избить и связать и Сибелла тоже. Подмастерье Мастера-арфиста! Мы им не враги, бушевал Пьемур. Никто им не враг! Его дыхание стало тяжелым, а чувство возмущения росло. Но, по мере того, как он начинал себя контролировать, его дыхание постепенно замедлилось, и Пьемур стал понимать, насколько отчаявшимися были эти трое не имеющих своего холда, бесполезных людей. Они были близкими родственниками Мерона, покойного Лорда Набола, поэтому ничего удивительного, что они использовали такие низкие методы.

Ни для кого не было тайной, что Лорд Мерон был очень неприятным человеком, не делавшим ничего для улучшения жизни своих холдеров. Он страдал от долгой, изнурительной болезни и медленно умирал в течение нескольких Оборотов, и его ближайшие родственники всё это время страстно надеялись, что он искренне выполнит свои обещания, лучше раньше, чем позже, но, увы, до самого последнего вздоха он этого так и не сделал. Многие Обороты Мерон держал рядом с собой своих ближайших родственников, настаивая на том, чтобы те жили поблизости, хотят они этого, или нет. Ему нравилось сталкивать их лбами и заставлять сражаться друг с другом, при этом он наслаждался делом своих рук.

Родня Мерона уже привыкла, что владения, которые он обещал завещать какому-нибудь полному надежд родственнику, вдруг по очередному капризу Лорда вырывались из его рук только для того, чтобы быть переданными другому столь же нетерпеливому родственнику, которого со временем постигала та же участь. Нездоровое стремление Мерона обманывать своих родственников, держать их всё время в подвешенном состоянии и послужило, как считал Пьемур, причиной того, что все они были заражены одним и тем же ядом извращенности и жестокости, характеризующим все стороны жизни Мерона.

Проще говоря, Мерон был злым человеком, который самое большое удовольствие от жизни получал, насаждая зависть и раздоры среди своих ближайших, но не самых любимых членов своего клана. Пьемур понимал, что эту извращенную порочность необходимо вытравить из родичей Мерона, иначе она никогда не умрет, а будет только распространяться и размножаться, как Нити.

Сидя на земле и размышляя о людях, причинивших боль ему и Сибеллу, Пьемур рассеянно захватил горсть рыхлой пыли с земли. Почувствовав, как пыль просыпается сквозь пальцы, он внезапно остановился. Грязь была сухой! Но земля в камере, где их держал Джеррол, была влажной. О чем это говорит? спросил он себя. Думай!

Влажные отсеки подвала, вероятно, уже не используются, а сухо там, где хранятся продукты. Значит, если я пойду по сухому песку до места, где он утрамбован ногами, предположил Пьемур, я должен попасть в ту часть подвала, которой пользуются регулярно. Он встал и решительно продолжил свой путь по коридору, периодически проверяя, чтобы пыль под его ногами была сухой. Если он ошибся в направлении, и земля начнет становиться влажной, он вернётся по своим следам к месту, где земля под ногами снова будет сухой.

Он шел, ведя рукой по стене, пока не ударился рукой обо что-то в стене. Пьемур потрогал это, оно было твердым. Может это дверь? Он провел рукой вверх и вниз, ощупав то, что, должно быть, являлось косяком, затем сместил руку дальше — там была дверь. Ладонью он ощупал всю дверь, но ручки не было. Он толкнул всем своим весом, но дверь не поддалась. Ничего, возбуждённо подумал он, если есть одна дверь, то есть и другие, Слава осколкам, это подвал! И улыбнулся сам себе в темноте.