Лондон, 30 ноября 1893 г.
Дорогой брат!
Позволь мне рассказать тебе, что произошло, когда я впервые отправился к господину Г. на заседание Сообщества Свидетелей
Странного.
Господин Г. занимал целый этаж в одном из самых роскошных домов Гётеборга.
Меня встретила служанка и провела в гостиную. Там уже находились пять господ, имена которых я не хотел бы здесь называть. Все они были хорошо одеты; судя по всему, я попал в круг весьма состоятельных людей. Господин Г. сердечно приветствовал меня. Он представил меня как «ученого и опытного господина с репутацией знатока обустройства улиц…».
Они стали расспрашивать меня об особенностях грунта земли, а также о моем опыте строительства дорог и мостов в этом городе. Допускаю, что, поддавшись своему энтузиазму в этих вопросах, я много всего им наговорил – руководить строительством дорог в городе, построенном на глиняных почвах, означает каждодневно встречаться с трудностями и преодолевать их.
Однако я вдруг начал замечать, что вопросы этих господ касались не строительства дорог. Вместо этого они спрашивали, есть ли различия в прочности слоев земли, можно ли найти в этом какую-либо закономерность… Очень скоро разговор снова перешел на загадочное земное излучение.
– Нам известно, – подвел итог господин Г., – как надлежит использовать астролябию. Если бы только мы могли ее отыскать! Ее не нашли среди вещей, оставшихся после Нильса Эрикссона, – может быть, она попала к его брату? Что, если попытки Джона Эрикссона создать солнечные машины на самом деле были направлены на то, чтобы обуздать земное излучение? Не объясняются ли крупные успехи братьев Эрикссонов в различных областях тем, что они воспользовались звездными часами?
Все пятеро закивали.
Мне так хотелось им возразить! Глупые головы, не желающие напрягать мозги, нередко склонны считать, что за успехами стоят магические предметы, когда на самом деле эти успехи объясняются лишь упорной работой и искрой таланта!
Однако вместо этого я осторожно спросил, что им известно о звездных часах.
Ответы последовали самые невероятные!
Они утверждали, что при помощи астролябии можно определять счастливое время и счастливые места – и таким образом заставить удачу сопутствовать себе во всех начинаниях. В этих местах и в это время якобы можно заставить земное излучение и звездные поля взаимодействовать в гармонии, как ноты в аккорде, войти в резонанс и многократно усилить действие друг друга! К тому же у них имелись самые разнообразные идеи, на что можно использовать эту силу.
– Укротить природу на благо человека, – заявил один.
– Снова сделать нашу страну великой державой, которую уважают и боятся соседи, – провозгласил другой.
– Победить болезни и смерть, – сказал третий.
Я решил схитрить и проговорил:
– По, господа, я вовсе не уверен, что астролябия, которую показывал мне Нильс Эрикссон, та же самая, что и в вашем пергаменте.
Это заставило господина Г. достать пергамент с рисунком звездных часов, что входило и в мои намерения. Пергамент он хранил в шкатулке, запертой в ящике письменного стола. Я никогда не изучал латынь, так что не мог понять содержания текста, однако смог рассмотреть рисунки, символы и цифры.
Наконец члены общества стали расходиться. Я тоже раскланялся и ушел. Однако мысль об астролябии не покидала меня. Подумать только: существует описание того, как ею пользоваться! Мое тщеславие выросло во сто крат. Я горячо желал стать первым, кто сможет воспользоваться астролябией, – но тогда не раскрыть ли остальным членам общества, где она находится? Даже если это и будет нарушением слова, данного фрёкен Сильвии. В конце концов я решил принять участие в следующем заседании и уже потом определиться.
И вот для меня наступили несчастные времена. Заседания Сообщества проводились по средам, и таких вечеров стало в моей жизни много. После каждого заседания я в очередной раз откладывал свое решение выйти из Сообщества. Тем временем я все лучше узнавал других господ, входивших в него. Не могу сказать, чтобы знакомство это было приятным. Чем больше я слушал их речи, тем очевиднее мне становилось, что ими движут жадность и себялюбие. У меня не возникало ни малейшего желания поделиться с Сообществом своими познаниями об астролябии.
Однако я продолжал посещать их заседания в надежде рано или поздно добраться до инструкции на пергаменте.
Вероятно, я был не менее тщеславен, чем другие.
Особое потрясение ждало меня однажды вечером, когда господин Г. рассказал, как в поисках сведений об астролябии посетил «мудрого старца», обретающегося в убогой лачуге где-то в лесах Вермланда. Он пугал бедного старика и угрожал ему, а поняв, что тот не может сообщить ничего ценного, не посовестился сжечь его лачугу. Зачем?
– Таким, как он, не место на земле! – фыркнул господин Г.
Подумать только, что когда-то я ощущал близость к господину Г. во взглядах и интересах! Теперь между нами пролегла пропасть.
Когда в тот вечер я вернулся в свою комнату, то услышал за окнами уханье сов. Стояла полная луна, ее свет падал мне в окно. В голове у меня звучал голос господина Г., когда он со смехом рассказывал о своих издевательствах над бедным стариком. Я почувствовал, что с меня хватит.
Я вернулся к дому господина Г. и обнаружил, что входная дверь не заперта.
Не сообщая о своем приходе, словно тать в ночи, я прокрался через переднюю в гостиную, где мы обычно встречались. Бесшумно подкрался к письменному столу, где господин Г. хранил пергамент с описанием использования астролябии. Я потянул за ручку ящика. Он был заперт.
Однако господин Г. небрежно запер пергамент – один уголок торчал над краем ящика. По величайшей глупости своей я потянул за этот угол в надежде вытащить пергамент из ящика через узкую щель… Старинный документ разорвался – я так и остался стоять с куском страницы в руке.
В этот момент до меня донеслись приближающиеся шаги. Передо мной вдруг выросла служанка в черном платье с белым передником.
«Как я объясню ей все это?» – пронеслось у меня в голове, но девушка ни о чем не спросила.
– Госпожа Г. желает побеседовать с вами, – только и сказала она.
Я выпрямился, изо всех сил стараясь скрыть удивление. Затем последовал за служанкой по комнатам, на ходу свернув кусок пергамента и спрятав в карман жилета. А что еще мне оставалось?
GKQFRBTXIOMITSYTLJSQSCL
Песня и есть ключ.
