Код Гагарина

— Абсолютно, — сказал я, не чувствуя ни малейшего угрызения совести. Более того, я чувствовал, что сделал правильно. Не надо тянуть с этим. Не надо устраивать сцен. Пусть Танька «переварит» эту новость, пока летит в самолете, а когда я ее встречу здесь, уже будет проще решить все дела без скандала и без нервов…

— О чем это ты?

— Повторяю, я встретил другую женщину. И полюбил ее. Мы любим друг друга. Это очень серьезно.

— Нет, у тебя точно белая горячка, — сказала Таня, еще надеясь на меньшее из зол. — Повторяю: рейс номер сто одиннадцать, жду тебя в аэропорту.

И она отключилась. Ладно. В любом случае, она уже хоть немного будет готова к подобной встрече.

…Пока Татьяна летела домой, я развернул бурную деятельность. Собрал все свои вещи первейшей необходимости, с тем, чтобы их потом как можно быстрее увезти, когда я сниму себе жилье, сделал несколько звонков… Вдруг позвонила Кэсси.

— Андрей, милый, мы сегодня будем вывозить все наши вещи с твоей дачи. Ты можешь приехать?

— Думаю, смогу, — сказал я. — Но не сейчас, любимая. Я ужасно занят, мне надо решить некоторые вопросы. Бытовые, скажем так.

— Позже решишь. На днях ведь мы уезжаем.

Сердце у меня камнем ухнуло вниз.

— Куда?

— Искать место, где спрятана Золотая баба, конечно.

— А… я?

— И ты тоже, конечно, глупый мальчик! Конечно, ты едешь с нами!

На душе снова стало светло и тепло. Ладно, все идет как надо…

Не успел я выйти на улицу, как заметил, что произошло неладное. Моя машина явно стояла как-то не так. Подходя ближе, я увидел, что именно с ней произошло, и почувствовал, как на лице сама собой рисуется злая гримаса. Какие-то мерзавцы спустили или прокололи мне оба передних колеса.

Времени было как раз чтобы доехать до аэропорта к прибытию самолета — рейс шел без задержек. Если я поменяю одно колесо, то еще худо-бедно успею… И то не факт — день будний, на улицах полно машин. А что мне делать сразу с двумя?.. Более детальный осмотр показал, что колеса не проколоты, и то уже хорошо. Но из них вытащены «золотники» и куда-то закинуты. Нетрудно было догадаться, что кто-то мне специально устроил эту пакость, наверняка именно для того, чтобы я задержался с выездом в аэропорт. Сукины дети!

Не успел я про них подумать, как они и объявились во плоти. Белый от злобы Лымарь и еще какой-то мерзкий типус, с плоской красной физиономией и широко расставленными бычьими глазками. Лымарь некоторое время пытался объяснить мне суть моих ошибочных действий, но я неожиданно для него (и для себя тоже, если уж на то пошло), сам разинул пасть и выдал ему все, что я думаю о нем, и о его поручениях. Не привожу здесь дословно наш диалог, он был очень грубым и не очень связным. Дружок Лымаря несколько раз порывался вклиниться в беседу, но Лымарь его осаживал, а когда тот вдруг вообразил, что пора переходить к рукоприкладному способу разрешения противоречий, Лымарь сам долбанул его в грудь. Вроде как — не лезь поперед батьки, не время еще.

— Ну ладно, ты сам напросился, — спокойно сказал Лымарь, и вдруг спокойно ретировался, прихватив с собой дружка, который недоуменно оглядывался на меня. В его бычьих глазках я видел немой вопрос: «а мочить разве не будем?» В общем, парнишка был разочарован. Я проводил взглядом обоих, а потом побрел в ближайший автомагазин, благо находился он совсем близко, а после этого взялся за ремонт колес. Как назло, у меня не было электрического компрессора, пришлось накачивать шины ножным насосом, а у него, похоже, подсохла прокладка поршня, и качать потому пришлось долго и муторно. Татьяна, наверняка уже должна была приземлиться, а я все еще возился с этой проклятой машиной… Впрочем, на Татьяну мне было сейчас с высокой колокольни и с прибором. Кто она мне теперь? Да и была кем-то разве? Даже не жена, так — поди разбери кто…

В аэропорт между тем я все-таки поехал. Уж совсем скотиной мне не хотелось себя чувствовать, тем более что впереди меня ждала новая жизнь. Но дозвониться до Тани я никак не мог — телефон был выключен, точно как у этого гада Сколопендры, а она мне тоже не звонила. Ну, могла бы хоть для порядка сообщить, что самолет сел, и все такое… Я на всякий случай позвонил в справочное. Да, рейс прибыл без задержек, уже минут сорок как… Всех пассажиров, кого обещали, встретили, одна только Танька Черепанова словно неприкаянная, сидит в зале прилетов, смотрит на чудовищное изваяние, изображающее смерть Ермака, и ругает своего сожителя на чем свет стоит, потому что у него то ли опять алкоголизм обострился, то ли преждевременный бес в ребро треснул…