Код Гагарина

Ее реплики, которым я так или иначе был вынужден воспринимать, меня бесили. Поэтому я не мог не включиться в разговор. Я уже не бросался какашками — мне было интереснее включить интеллект, если у меня таковой еще остался, и попытаться «забить» им эту ехидную стерву, которая — надо признать — была не такой уж курицей. К обеду мы уже принялись почти нормально пикироваться, потом меня снова накормили и оставили отдыхать. Никакого телевидения, и других «внешних раздражителей» мне предоставлено не было — плазменный экран оставался темным — и на том спасибо, что называется… Вечерняя беседа с Эльвирой неожиданно обернулась мирной дискуссией, но тут на меня вдруг нахлынуло. Представьте себе, уважаемый мужчина, что вы хотите женщину. Да не просто так хотите, а хотите сильно. Теперь увеличьте это желание раз этак в десять, потом осознайте, что вы крепко привязаны к кровати, и вам никто не собирается оказывать соответствующее удовлетворение. В общем, дискуссия получилась «смазанной». Эльвира, видя мое неадекватное состояние, неожиданно начала всячески поносить Кэсси и опять заявлять, что все, что со мной было — это искусственно вызванные желания и чувства, и что никаких взаимных чувств у американской украинки к Андрею Маскаеву нет и быть не может. Я принялся с этим спорить. Я назвал Эльвиру идиоткой и еще покруче. Она сказала «ну ладно», и, вытащив откуда-то небольшую пачку фотографий, сунула их мне: «смотри и любуйся!»

Я, если честно, обалдел. На фото была изображена Кэсси вместе с Виктором. Как бы ничего особенного, но, знаете, когда в обстановке ресторана твоя любимая женщина сидит рядом с другим мужчиной (при этом излишне близко) и сладко ему улыбается, в этом нет ничего и доброго… Эльвира, убедившись, что я хорошо рассмотрел изображение, сменила карточку — руки-то у меня по-прежнему были несвободны… На другом фото Кэсси и Виктор танцевали. Этот козел облапил женщину так, что ему ну просто необходимо было дать в морду — вот черт, я ведь еще при первом же знакомстве как почувствовал, что наедине с этим самцом женщину ну никак нельзя оставлять! Ох, добраться бы до него… Следующее фото — парочка забирается в такси. Сукин кот уже положил свою кривую лапу Кэсси значительно ниже талии… А она-то чему улыбается?!.. Очередной отпечаток — ну это уже слишком… Мне хотелось отвернуться, закрыть глаза, чтобы не видеть этой мерзости… Целуются… Еще снимки, сделанные то ли через промежуток между неплотно сдвинутыми занавесками, то ли еще сквозь какую-то щель. Опять целуются. Виктор уже с голым торсом, Кэсси в лифчике. Ну, и напоследок — кода: четыре ступни, торчащие рядком вроде бы из-под одеяла. Неважно, из-под чего, важно, что в тесном контакте.

Я чуть с ума не сошел от ревности. Это я-то, который полагал, что подобное чувство мне незнакомо?.. Я помнил, как на заре нашего знакомства с Татьяной мы, оба уже вкусившие запретных плодов не один килограмм, пообещали в случае длительных отлучек давать друг другу относительную свободу… и я серьезно подозревал (ну, может не на все сто, конечно), что Танька этим обещанием пользовалась. Я, впрочем, поступал точно так же. И уж тут-то я был уверен на сто процентов. Хотя со временем все эти шалости и начали сходить на нет, но раньше они и воспринимались как-то совсем иначе.

— Думаешь, это фейк? — спросила Эльвира. — Нет, это чистая работа детективного бюро «Аскольд». Ты про них, кажется, знаешь.

Я про них действительно знал, более того — как-то раз мы с Таней даже вынуждены были обратиться к ним за помощью… Кстати, как она? И где сейчас она?

— Вот еще, — продолжила Эльвира и вытащила еще две фотографии, вернее, распечатки. — Это даже в интернете можно найти — в архиве новостей девяностых годов. Про Киев я не просто так ведь сказала.

На фотографиях была изображена группа красивых девушек в очень коротких юбочках и явно злоупотребляющих косметикой. На первом снимке группа товарищей в серой форме, немного отличающейся от российской, грузила этих девушек в «уазик» с надписью «мiлiцiя». На другом — выгружала. Поверх фото был набран заголовок, в котором говорилось что-то о «крышевании» внутренними органами Киева «ночных бабочек». Кэсси я сразу узнал. Тут она выглядела ненамного моложе, чем сейчас, да еще грива была более пышная, нежели сегодня, и цвет имела ярче нынешнего — почти морковный.

— Ну что, Андрей, есть еще сомнения? Кэсси, кстати, в городе. Никуда она пока не уехала. Может быть, и правда, тебя ждет. А может, и нет… Ну, подумай.

— Иди отсюда, — сказал я устало.

…Ночью Кэсси снова пришла ко мне. Я видел ее словно в синеватом тумане, она была напористой и холодной. Мне вдруг захотелось от нее избавиться, но она, словно суккуб, отпускать была меня не намерена. Со мной, кажется, случилось, как с подростком, которому снится подобное; под конец лицо Кэсси исказилось, превратившись в гримасу монстра, она издала звук, похожий на карканье, взмахнула черными крыльями и улетела. Я проснулся с бешено скачущим сердцем и ощущением, близким, наверное, к ужасу лунатика, пришедшего в себя ночью на кладбище.