Код Гагарина

Старлинга, кстати, в доме не было. Он, как я понял, куда-то выехал. Куда, зачем? Надолго?

— Я тебе еще раз говорю, — произнес Ричард, — не надо ругаться в христовой обители…

— Чего?! — взвизгнул Артем. — Какая тут к черту христова обитель? Чего ты там несешь про христову обитель, сатанист хренов?

Бэрримор и это проглотил. Подождав, пока поток проклятий притихнет, он четко и размеренно изложил свои вопросы.

— Слушай меня. Сейчас ты расскажешь, на кого работаешь. Расскажешь, откуда ты узнал про наши документы. Расскажешь, кого ты подослал перехватить нашу почту. Расскажешь, как ты убил человека, которого зовут Павел. В этом случае у тебя есть шанс уйти живым отсюда.

Могу поклясться, что лицо Артема дрогнуло. Вероятно, неспроста он говорил мне, что эти американцы не так безобидны, как кажутся, и что они умеют убеждать.

— Если ты меня сейчас отпустишь, пиндос, — ответил Артем, — то в этом случае у тебя есть шанс в течение суток улететь в твои долбанные Штаты живым и здоровым.

— По-моему, он плохо понимает, с кем имеет дело, — сказала Кэсси.

— Все он понимает, — возразил Ричард. — Кроме самого главного.

— Мои друзья знают, куда я поехал, — заявил Артем. — И все знают, где находится эта дача. Так что если через полчаса я не приеду, меня начнут искать, и тогда вам всем троим будет деревянная крышка.

— Нам потребуется меньше получаса, — спокойно сказал Бэрримор.

Кэсси не спеша поднялась, прошествовала к сидящему на полу парню и, приподняв ногу, обутую в туфлю на невысоком, но довольно тонком каблуке, опустила затем Артему между ног, целясь каблуком прямо в промежность.

— I like to do it so much, — промурлыкала она. Артем завопил. Кэсси тут же убрала ногу.

— Понятно тебе, что мы справимся менее чем за полчаса? — спросил Бэрримор.

Артем был бледен, на его физиономии выступила испарина. Кажется, до него дошло, что с ним сейчас могут сделать все, что угодно. В отчаянии он даже обратился ко мне:

— Андрей, ну у тебя-то какие дела с этими пиндосами могут быть?! Скажи им, что нельзя, блин, на русской земле с русскими людьми так обращаться…

— Ты вчера намекнул, что если не получишь документы, то сделаешь плохо моей жене, — ответил я. — Именно поэтому я сейчас с большим удовольствием сам раздавлю тебе клубни… Русский, тоже мне, нашелся. Ишь, как заблеял!

— Да ты просто вообще не понимаешь, что творишь!.. Зачем тебе эти документы?

— У меня их нет. Хоть ты и гнида последняя, но я тебе матерью клянусь, что их у меня кто-то забрал. Возможно, Павел, которого вы убили. Если он не сказал ничего, значит, документов вам не найти. И у меня не было другого выхода, кроме как притащить тебя сюда. Моя жена мне, знаешь ли, дороже, чем такое говно, как ты.

Артем оскалил зубы и зарычал. Наверное, теперь он мне поверил.

— Ладно. Давай, говори, — спокойно сказал Бэрримор.

С опаской поглядывая на Кэсси, Артем сказал:

— Вы же отлично знаете, кто я.

— Возможно. Но хотелось бы быть уверенным полностью.

— Он узнает, — Артем указал подбородком в мою сторону.

— Теперь это уже несущественно…

— Для вас. А для него?

— Странно. То ты ему угрожаешь, то боишься, что он узнает слишком много лишнего…

— Если он узнает про наши дела, не лучше ли ему оказаться там, где сейчас Павел?

— Тебе не кажется, что ты занимаешься демагогией, юноша?

Я обратил внимание на то, что Бэрримор, несмотря на свой неистребимый акцент, говорил (и, наверное, понимал) по-русски уж очень хорошо. Впечатление было такое, что я находился в помещении, где собрались не добрые христиане, наставляющие заблудшую овцу на путь истинный, а сотрудники спецслужбы, занимающиеся разработкой вражеского агента.

— Ну тогда слушайте. И ты слушай тоже, — обратился Артем ко мне. — Эта команда, называющая себя христианами-евангелистами — нечто вроде масонской организации, которую в свое время не допустили к дележу жирного пирога под названием «мировая экономика», и теперь они из кожи вон лезут, чтобы хоть что-то успеть ухватить в тех местах, где еще не все поделено.

— Говорить бред про нас я тебя не просил, — заметил Бэрримор. — Лучше отвечай на мои вопросы.

Кэсси подошла к камину, вынула из огня кочергу, кончик которой был уже темно-малиновым, и снова положила ее на дрова. Намек был более чем понятным. Артем покосился сторону опасного инструмента, сглотнул и продолжил:

— В России не всем нравится деятельность подобных иностранных контор. Политической верхушке эта деятельность либо не кажется достойной внимания, либо еще есть какая-то причина, только на них все смотрят сквозь пальцы. За исключением, может быть, обществ типа нашего антисектантского комитета, но там предают анафеме всех, кто только чуть отклоняется в сторону от православия. А вот на нас сразу же вешают ярлык типа «наци», «неофашисты», а то и чего пострашнее. Но такие как мы, есть в каждом крупном городе. Я руковожу небольшим ее подразделением.

— Понятно. Типичная мафиозная структура, — вынес вердикт Ричард.

— Или действительно нацисты, — поддакнула Кэсси.

Про рунические буквы «S» у меня хватило ума тактично промолчать.