Код Гагарина

Прежде чем навещать Эльвиру, я отсканировал снимок и загнал его электронную копию в один из файловых архивов в интернете, где уже лежали сканы содержимого американского письма, шифра из подполья и моей расшифровки. В очередной раз подумал, что если бы руководство солгулианского общества передало документы своим эмиссарам через глобальную сеть в электронном виде, можно было бы избежать всех этих трупов и прочих коллизий. Хотя, карты, да… Чтобы распечатать их в таком виде, с таким качеством и разрешением, обычный принтер абсолютно не годился, даже с маркировкой «Про». Это надо размещать заказ в хорошей типографии, желательно проверенной. Но печатник или хозяин типографии запросто может сигнализировать «куда следует» — сейчас, говорят, опять мода появилась на подобную «бдительность». Пожалуй, только ради этих карт можно было пересылать через океан обычное письмо. Ну и ради шифра, что вполне возможно. Мало ли на каких серверах какие декрипторы работают: сейчас цифровые технологии и 16-значные пароли как орехи щелкают, не говоря уже обо всяких PGP-ключах и примитивном сжатии текстов внутри цифровых фотографий. Расколют методом случайной выборки архив, будучи в поисках экстремистских или контрафактных материалов, ничего особенного там не найдут, да забудут где-нибудь в хранилище файлов. Потом поисковый робот случайно проиндексирует документ, а затем — глядишь — какой-нибудь специалист по древней криптографии выложит на сайте как образец шифра времен Петра Первого на общедоступном форуме. И всё — секрета больше нет.

Я остановился возле здания «Серватиса», вышел из машины и не спеша вошел в холл, уверенный, что меня хотя бы пропустят в палату. Еще когда я ехал к Вере Павловне, мне позвонила Таня из Москвы, заявив, что все у нее в порядке, что квартиру для проживания ей забронировали и притом неплохую, и что она уже соскучилась. Сказав несколько приличествующих слов, я попросил номер телефона Эльвиры, и Таня с готовностью скинула мне на телефон электронную «визитку». Дозвониться я, к сожалению, не сумел, номер оказался недоступен, но это и было понятно…

Девушка-регистраторша, когда я сказал, к кому собрался пройти, выпучила на меня голубые глазки:

— Но вы же не предупреждали! И потом, вас никто не приглашал!

Она почему-то очень нервничала. Я изобразил добрую улыбку и произнес:

— Ничего страшного! Я просто не мог дозвониться, очевидно, ее телефон просто выключен… Вы, пожалуйста, передайте ей, что я бы очень хотел с ней поговорить и кое-что передать…

Лучше быть лицемерным, чем некорректным. Я помахал тоненьким букетиком хризантем. Ясно, что цветочки не от чистого сердца, а из корыстных побуждений, но все-таки мне действительно было жалко Эльвиру. Не по проступку она оказалась наказанной.

Вдруг из-за угла в холл вышел здоровенный мужик, которого, кажется, называли прозвищем Курач. Он посмотрел на регистраторшу, потом на меня и на букетик в моей руке, придвинулся к стойке и прогудел:

— Слышь, Анют, че ему от тебя надо?

— Ничего, — ответила Анюта. — Он вообще к пациентке в стационар пришел…

— Н-да? — с сомнением в голосе протянул Курач. — Это к какой пациентке?

Девушка вдруг пошла красными пятнами.

— Ну какая разница, к какой? Лежит у нас во второй…

— Че-т мне сдается, не к пациентке он пришел… Можно подумать, я не знаю, кто там в стационаре лежит…

— Послушай… Ну не можешь ты всего знать! — Анюта начала раздражаться.

— Ты че это, ваще что ли? — Курач искренне удивился то ли подобному заявлению, то ли подобному тону. И переключился на меня: — Ты ваще кто такой?

Я не привык, чтобы со мной так обращались в медицинских учреждениях, хотя бы и в частных. Да и не только. Конечно, габариты у меня значительно скромнее будут, но я все же ответил вопросом на вопрос:

— А ты че тут, основной что ли? Мазу держишь, типа?

Вероятно, если бы ухажер регистраторши не имел на правой руке внушительной повязки из бинтов, я бы ответил чуть полегче. Курач начал соображать, как ему поступить дальше. Обстановка стала резко обостряться. Я на всякий случай приготовился уходить от ударов левой, но тут в холл вышел специалист по ремонту клешней. Он быстро определил, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля.

— Курач, — позвал он. — Ты нам всех пациентов распугаешь.

— А че он, пациент, что ли?..

— Так, пойдем-ка со мной…

— А че, ведь все уже сделали…

— Не все, забыл тебе мазь дать.

Врач и его суровый пациент скрылись за углом. Анюта тем временем с кем-то быстро переговорила по телефону и, положив трубку, обратилась ко мне с вымученной улыбкой:

— Вы знаете… Мельниковой стало хуже, к ней сейчас нельзя.

— Какая жалость, — сказал я практически искренне.

— Возьмите, пожалуйста, визитку, — с натянутой, виноватой улыбкой протянула мне Анюта карточку. — И можете оставить ваш номер. Если будет необходимость, мы вам позвоним сами.

Ага, позвоните вы, как же…

Но свой номер я продиктовал. И визитку забрал. В обмен на пучок хризантем — не пропадать же добру. Ладно, не срослось сегодня увидеться, в другой раз повезет больше.