Код Иуды (СИ)

  Скрипя покрышками, они свернули за крутой поворот, промчавшись сквозь разлившийся во время шторма ручей. Справа из двора только что выходила телега, нагруженная мраморными плитами и запряженная двумя лошадьми. «Остин» обогнул его и вылетел из тумана.

  Ярдах в двухстах по дороге Рэйчел свернула в переулок и стала ждать.

  Звук двигателя Ситроена доносился до них из дупла.

  «А теперь, - сказала она.

  Шум от удара был диким. Они услышали треск металла, разбивание стекла, удары, как будто мраморные плиты ударились о дорогу.

  Они выбрались из «Остина» и пошли обратно. «Ситроен» лежал на боку, масло и вода текли из его двигателя; мрамор усеивал дорогу; лошади, все еще в штанах, копали землю; Ответственный за них кричал и пытался их успокоить. Водитель «Ситроена» сидел на обочине дороги, закрыв лицо руками, между его пальцев сочилась кровь.

  Рэйчел Кейзер и Хоффман вернулись в «Остин».

  В соседней деревне Рэйчел позвонила в полицию и рассказала им о происшествии.

  Через десять минут она внезапно превратилась в пыльный след. Она остановила «Остин» под парусами ветряной мельницы. «А теперь послушайте, что я хочу сказать, - сказала она.

  *

  Когда она начала говорить, он услышал свист, который не мог уловить.

  Потом он забыл об этом, когда ее слова дошли до глубины души.

  Она хотела, чтобы он вернулся в Россию.

  Он не мог в это поверить!

  «Почему ради бога?»

  «Ради России».

  Она объяснила. Британская разведка считала, что немцы тайно готовились к нападению на Россию. Но Сталин, оторванный от реальности в Кремле, все глубже погружаясь в свой комплекс преследования, не доверяя никаким суждениям, кроме своего собственного, никогда не поверил бы британским предупреждениям. Он заключил пакт с Гитлером; и хотя он знал, что однажды она сломается, он не думал, что это время неизбежно. Любое слово об обратном - от всех британцев - будет истолковано как озорство.

  Сталин прекрасно понимал, что большая часть секретной информации и дезинформации просачивается через Лиссабон. Ему было трудно отличить одно от другого, он все больше и больше полагался на собственное эгоцентрическое суждение. Если только он не найдет источник, которому можно доверять.

  'Мне?'

  Она кивнула.

  'Ты спятил.'

  «Подумай об этом», - сказала она. «Сталин считает, что его окружают предательства. За исключением Светланы, его подвели даже собственные дети. Но на протяжении всего этого периода предательства, воображаемого или нет, он изолировал и защищал одного человека. Ты. Держался подальше от вас, чтобы он не злил вас, как двух других мальчиков.

  Хоффман вышел из машины и сел на кочку пожелтевшей травы под парусами ветряной мельницы. Свист казался громче. Он взглянул вверх и заметил глиняные кувшины, прикрепленные к веревкам парусов; повернувшись, они свистели.

  Он сказал: «Вы не понимаете, почему я уехал из России». Он рассказал ей о резне, свидетелем которой стал. «Теперь ты понимаешь, почему я никогда не вернусь».

  Некоторое время она молчала. Потом: «Напротив. Это заставляет меня понять, насколько вы заботитесь о своих людях. Для России ».

  Это было правдой, всегда было так.

  Она сказала: «Вы можете помочь спасти их от холокоста».

  «У них уже есть один».

  «Ничто по сравнению с тем, что им навредили нацисты. Евреи для начала… »

  - Разве евреи - единственное, что вас волнует?

  «Нет, - сказала она, - человечность».

  Она сорвала травинку и стала ее жевать. Легкий ветерок теребил ее волосы. Он чувствовал запах дыма полей и сухой земли после дождя. Он задавался вопросом, насколько то, что она ему говорила, было правдой. Они сказали, что власть коррумпирована; так же была интрига.

  То, как она обманывала его, развило в нем новые инстинкты. Он сказал: «Похоже, вы не относите немцев к человечеству».

  «Я знаю, - сказала она. «Это то, над чем я должен работать. Но если бы вы были евреем и видели то, что видел я… »

  «Я видел и хуже», - мягко сказал он. 'Намного хуже.'

  Самолет вылетел из Синтры. Немецкий JU-52 с крестами на фюзеляже. Рэйчел задумчиво уставилась на него, прикрыв рукой глаза.

  Она сказала: «Странно, правда, как по-разному мы отреагировали на увиденное. Я хотел отомстить, ты хотел сбежать ».

  В нем вспыхнул гнев, но он сдержал его, потому что с помощью вновь пробужденных инстинктов он знал, что это именно то, чего она добивалась.

  «Я хотел сбежать, - сказал он, - чтобы работать на благо мира. Неужели в Вашингтоне было так много возможностей для мести?

  Она отреагировала гневно, и он подумал: «Наконец-то я выиграл раунд».

  «Я пошел туда тренироваться, и ты чертовски хорошо это знаешь». она сказала.

  «И ты бы там остался, если бы не я».

  «Не волнуйся, я бы ушел, несмотря на тебя». Она молчала, быстро дышала, пытаясь взять себя в руки. «Дело в том, - медленно и тихо сказала она, - что мы оба можем сделать что-то для человечества. Нас скинули вместе, мы соавторы - если, конечно, вы согласитесь помочь… »

  Он откинулся назад и уставился в голубое небо. Пока она говорила, паруса мельницы продолжали свистеть.