Код красный: кислород (СИ)

Не хочу больше медлить и думать, нужно или нет. Нужно. Очень. Нам обоим. Расстегиваю пуговицы на рубашке, зачем-то аккуратничаю, хотя пару раз хочется дернуть края, чтобы с треском вылетели и покатились, сметая все предрассудки.

Женя тоже жадный. Наглеет сразу же, платье задирает, сумку мою в сторону отбрасывает и пальцами следы на коже оставляет, потому что невозможно оставаться в полумерах. Все или ничего. Сумасшествие или безразличие. И мы негласно выбираем лететь в бездну вместе.

Я кусаю плечи Верховского, он мои ягодицы сжимает, ладонью скользит между ними и толкается внутрь двумя пальцами, потому что я для него была готова еще с первого взгляда там, в ресторане. Тяжелое возбуждение внизу живота разгоняется, бежит по венам и бьет в голову.

Женя меня на кровать осторожно укладывает, сверху нависает, лижет соски, пока и шиплю, сгорая от страсти, которая вспыхивает между нами всякий раз. Мы голодные, спешим утолить жажду. Он переворачивает нас, я сажусь сверху, но все это совсем не как в прошлый раз. Теперь руководит Верховский, мне же остается только подчиняться.

— Всю тебя хочу, — он целует в солнечное сплетение, убивая меня нежностью и порочным вожделением одновременно.

— Бери, — рычу в его губы, притягивая Женю к себе за плечи. — Всю бери.

И он не спорит. Заполняет меня медленно. Обхватывает талию и мощными рывками вбивается. Заваливается на спину и продолжает двигаться в бешеном ритме. Я только скулить от удовольствия и шипеть успеваю. Глаза закатываю, когда Верховский за горло меня к себе тянет и то ли целует, то ли кусает. Языком дразнит меня.

— Моя и ничья больше, — хрипит, по коже горячее дыхание мурашками расходится. Я с трудом его слышу, смысл долго доходит, а потом киваю болванчиком.

— Твоя, да, — отвечаю, всхлипывая, пока Женя продолжает истязать мое тело.

Я вспыхиваю, оргазм сладким спазмом стягивает тело. Сжимаю Верховского в себе, по груди его распластываюсь и обнимаю, впиваясь ногтями в шею и плечи. Целую сама, потому что невозможно не касаться, хочется раствориться в нем. Новогодние фейерверки взрываются прямо под веками. Они яркие, их много, и от них хорошо.

Женя не останавливается, даже когда я замираю. Ему нужно еще, я лениво подаюсь бедрами навстречу. Хочу, чтобы ему было так же круто, как было мне, чтобы прочувствовал каждый миг оргазма, чтобы отпустил себя и отдал уже контроль.

Шлепнув его по рукам, сползаю и устраиваюсь между его ног. Обхватываю член ладонью у основания и беру в рот головку. Не до медлительности сейчас, поэтому сразу задаю темп, дразню языком, обводя по кругу, помогаю себе рукой.

Прикрываю глаза и со стоном погружаю его глубже, чувствую, как дергается. Уголки губ приподнимаются в улыбке, и я продолжаю уже увереннее.

— Бля-я-я, это кайф, — со стоном произносит и прикрывает глаза. Ладонь его на голову мою ложится. Женя волосы осторожно сжимает, у него как-то аккуратно получается их схватить, и помогает мне с нужным темпом. — Ты же… я… о, да… — бессвязно, потому что мыслей нет сейчас ни у одного из нас.

Я удовольствие испытываю от минета, глаза прикрываю и полностью наслаждаюсь процессом. Открываю рот шире, позволяя скользнуть ему глубже. Обратно, и снова до упора. Женя мычит, я распаляю его возбуждение стонами. Свободную руку опускаю на клитор и двигаю пальцами в такт голове. Увлекаюсь, ускоряюсь. Волна горячая снова по телу бежит, уже гораздо скорее. Накроет интенсивнее. Член становится тверже, но я продолжаю, пока не чувствую во рту горьковатый вкус спермы.

Женя гладит мои волосы, и я кончаю вместе с ним, стискивая руку бедрами и продолжая медленно двигаться. Отстраняюсь и облизываюсь, Верховский меня тут же за руку к себе тянет и целует. Глаза у него пьяные и немного сонные, но улыбка такая же счастливая, как и у меня.

— Спасибо, — чмокает в уголок губ и ведет нежно большим пальцем по щеке.

Вся ночь у нас какая-то лениво-романтичная выходит. Мы вместе принимаем душ, вымотанные сексом. Долго стоим под водой, смеемся и снова друг друга трогаем, будто целую жизнь не виделись. Сегодня все иначе между нами: вроде бы так же страстно, но в то же время забота в каждом движении сквозит. Я растворяюсь в этой близости, она удивительно сочетается с общим моральным состоянием. Мне очень спокойно, расслабленно. В голове ни единой мысли, сплошное перекати-поле, и я наслаждаюсь, принимая ухаживания Верховского.

И так долго сопротивлялась им. Есть ли смысл продолжать, когда нам так ярко и горячо вместе. Мы удивительно совпадаем в этот конкретный момент. Женя заботливый — кутает меня в полотенце, сам наспех вытирается, а я любуюсь широкой спиной, сильными плечами и вообще этим замечательным мужчиной, который, не спрашивая, в сердце поселился. И правда ведь сидит там глубоко где-то, а я и не заметила.

— Пойдем на пирсе посидим? — спрашиваю, глядя, как Верховский колдует над закусками, когда я выхожу из ванной с собранными волосами. Прическа давно испортилась, не пережив наш марафон, так что пришлось их затянуть крепко и высоко.

— Еду с собой возьмем?