Код Лавакрона

Беата не ответила мне, поскольку помогала Эрике встать.

– Как ты, малышка?

– Нормально. Только все кружится.

Эрика покачнулась и села на землю.

– Давайте сегодня никуда не пойдем, – предложил Лазать. – К этому миру нужно привыкнуть. Мы просто разожжем костер и будем греться у очага, а когда освоимся – тронемся в дорогу.

Моя строгая подружка вопросительно воззрилась на меня. Я кивнул и принялся распаковывать вещи. Лагерь мы обустроили за полчаса (долго копались по причине темноты), разожгли костер, поставили греться воду. После чего все собрались вокруг огня. Четыре маленьких человека в незнакомом, чуждом мире.

Беата поворошила палкой угли, хотя особой нужды в этом не было. Струйка алых искр потянулась вверх и растворилась в воздухе. В ее жесте было что–то импульсивное, даже инстинктивное, от предков. Наверное, миллион лет назад какая–нибудь древняя женщина так же выполняла эти движения, чтобы осветить свою пещеру или отогнать от жилища злых духов. Такой душевный расклад поневоле настроил меня на философский лад:

– Гляжу на эту возню с Лавакроном и не могу отделаться от чувства, будто рядом работает непонятная мне, но совершенно конкретная мысль. Зачем они создали это семиэтажное шапито? Неужели только для того, чтобы пугать взрослых мальчиков и девочек? Такие средства, такие усилия! Кто–то плохо себя ведет? Так существуют же полицейские силы! Закон, в конце концов. А тут… Нет, тут что–то другое…

Лазарь ощерился улыбкой старого аллигатора:

– Если ли тут мысль? Есть и еще какая! Скажу больше, она абсолютно верная. Нет, не правильная, а верная, потому что правильными назвать их идеи не повернется мой язык.

– Ну–ка, ну–ка, старик. Разгрызи–ка для меня этот мосол.

Лазарь важно выпятил подбородок:

– Начинать придется с истоков…

– Ты начни, а дальше посмотрим.

– Хорошо, Велчер. Представь, что ты находишься в центре одного из наших мегаполисов. Что видишь вокруг?

Я поскреб пальцами загривок:

– Вокруг? Здания, дороги, людей. Цивилизацию, словом.

– О! – старик значительно поднял указательный палец с черным от грязи ногтем. – Цивилизацию. А теперь попробуй описать это слово, как процесс. Не в виде определения, а как действие.

– Хм. Ну, это создание городов, технический прогресс, научные открытия…

Глаза Беаты блеснули в пламени костра:

– Хрена с два! – бросила она и выдала такое затейливое ругательство, что я восхищенно почмокал губами. – Процесс оцивилизовывания человека не имеет ничего общего с наукой. Он больше похож на ванну с мазутом, в которой пытаются отмыть больного хроническим поносом.

– Именно, – с готовностью подтвердил Лазарь. – Немного притянуто за уши…

– Хватит умничать, вы, двое! Объясните нормально! – я уже собирался разозлиться, но тут кутавшаяся в одеяло Эрика завозилась сбоку, встала на колени и подползла к костру.

Девушка вытянула свои озябшие ноги к углям, а сама доверчиво ткнулась головой мне в плечо. Я невольно расслабил мышцы и принял позу, чтобы ей было удобнее дремать. Беата, которая наблюдала за своей подружкой с видом строгой воспитательницы, кинула на меня благодарный взгляд. Я сделал Лазарю приглашающий жест: «толкуй, мол, дальше».

– Здание любой цивилизации из чего–то состоит. Даже строительство огромных пирамид начинали с одного единственного обтесанного камня. Что в нашем случае является кирпичом?

– Э–э–э…

– Человек, – почти ласково подсказала мне Беата.

– Человек, – подхватил я.

– Ага. Кто есть человек?

– Ну, это просто! Биологический вид. Теплокровное животное.

– Животное? – быстро переспросил Лазарь. – А кто или что управляет животным?

– Инстинкты, – гордясь, ответил я.

– Та–а–ак. – щурясь от удовольствия, протянул старикан. – А человеком?

– Мозг. Тьфу, ум, то есть.

– А инстинкты?

– Тоже, но на то мы и люди, чтобы слушать голос разума…

– Если бы, – скептически хмыкнула Беата. – Как были зверьми, так и остались.

Во тьме раздалось знакомое топанье. Дессикант прибыл. Тварюшка нарезала в темноте пару кругов, потом, как и предсказывал старик, устроилась неподалеку от костра, фыркая и всячески обращая на себя внимание. Я потянулся за топориком, который подобрал после предыдущего броска.

– Не надо, – попросила Эрика. – Не обижай его. Он же ничего плохого не делает.

Я положил топор на согнутые колени. На всякий случай.

Лазарь, не отвечая на мою последнюю реплику, подвел вывод:

– Итак, мы пришли к тому, что человек – биологический вид, с присущей ему инстинктивной базой, но обладающий рассудочным мышлением. Верно? Отлично. Тем более что так, в общем–то, и считают все ученые Земли. Про инстинкты мы тоже забывать не будем. На всякий случай давай их перечислим…

– Дыхание…, – предложил я, невольно прислушиваясь к чавкающим звукам из темноты.

– Оставь в покое безусловные рефлексы.

– Ммм… Обоняние…

– Велчер, просил же!

– Размножение! – радостно воскликнул я.

– Принимается.

Беата улыбнулась особой «женской» улыбкой, от которой у меня по шкуре пробежали мурашки, и даже Эрика хихикнула на плече.

– Охота.

– Ага, пищевой инстинкт.

– Выживания, – дальше дело у меня пошло легче.

– Засчитано, назовем его инстинктом самосохранения.