Код Майя--MMXII

Совпадение элитных установок с символикой знаков Орла и Восхода слишком явное, чтобы не заглянуть далее в ретроспективу. Сомнения только в том, как отсчитывать 260 тунов, ведь чем дальше, тем возможная ошибка будет сильнее. Возьмем примерно с 1240-х по 1490-е годы, период под знаком Ветра. Ветер символизирует природный, перво­бытный дух, приличествующий язычникам, но наполняющий энергией и цивилизованные страны. Для наших предков на Руси и в целом в Евразии сомневаться в мощных веяниях с Востока из Великой степи не приходилось. Величайшая империя Чингизидов не просто существовала в указанный период, но доминировала в мировой политике, как бы не зату­шёвывала этот факт европоцентричная историография.

В самой же Европе это был долгий период кризиса средневековой «крестоносной» версии христианства. В идейный вакуум после подавления более сложных «ересей» не могли не хлынуть исконно-посконные дохристианские мотивы. Так что свято место крес­тоносных орденов как лидеров европейской идеологии и политики постепенно переходит к инквизиции и прочим судейским. И сам католицизм, если внимательно присмотреться, отчасти вернулся к римским традициям, только вместо языческих богов почитались «свя­тые покровители» профессий.

Ещё на 260 тунов раньше, начиная с 980-х годов, происходит активная экспансия христианского Рима (и первого, и второго) за пределы Ойкумены. Знак Воды имеет два модуса – накопления запасов и расходования их в критических ситуациях, то есть в конфликтах и походах, например, крестовых. Для Руси период Крещения тоже был связан не только с водами Днепра, но больше с «огнем и мечом».

Такие же символические совпадения обнаружатся далее в глубь исторических эпох, вплоть до египетских пирамид как плодов «периода Мирового Дерева», зарождения и начального бурного роста цивилизации. Хотя и уже приведённых примеров вполне доста­точно для мотивации наших поисков.

Замечу, что лично для меня это наличие устойчивого «мирового ритма» является серьёзным вызовом. Поскольку разметка всемирно-исторического процесса на большие стадии в соответствии с «русской моделью» не совпадает с этим ритмом. Впрочем, майян­ский «мировой ритм» является внешним по отношению к историческим процессам, зада­вая общую психологическую установку, но не социальные отношения.

Ну и, чтобы лишний раз не вставать, завершу своими посконными соображениями по поводу гипотетической длительности майянского священного года – «туна», ненамного меньшего, чем 365 с четвертью дней солнечного года.

Все-таки такое совпадение, как 52 недели в году, или 260 недель за 5 лет, нужно, как минимум, иметь в виду. Ведь если на уровне одного человека базовый цикл состоит из 260 дней, а на уровне творческого духа истории большая эпоха состоит из 260 по 20 лет, то можно предположить, что эти два уровня связывает некий средний цикл из 260 по 20 месяцев, что и составит примерно 20 лет.

Хотя, разумеется, у этой гипотезы есть заметный изъян, ибо лунный месяц состав­ляет не 28 дней, а 29,5. В этом случае за 260 лунных месяцев набегает 390 лишних дней, а 52 лунных месяца составят больше пяти солнечных лет. Поэтому это всего лишь фантазия для разминки мозгов, если кто-то ещё захочет попытаться реконструировать изначальную логику майянских мифов. Тем не менее, без лунного природного цикла природные ритмы не могут существовать. Другое дело, что солнечный дневной цикл фактически обрезает лунные фазы, в том числе до средних семи дней. А жизненные циклы имеют привычку к постоянному ритму, автономному даже от породивших эти циклы внешних факторов. Поэтому лунный месяц по 28 дней, пятилетка из 260 месяцев, и соответственно год из 364 дней также имеют право на существование.

4. Точное время для королей

Тема нашего исследования такова, что приходится оправдывать её серьёзность, но также предостерегать читателей от крайностей в восприятии. Я и сам большой скептик, без чего никакая аналитика невозможна. Но обратная сторона глубокого и острого скепти­цизма – это способность отсеивать из массы «порожняка» отдельные самородки или ценную руду для более глубокого анализа.

Один из признаков полноценности той или иной теории – это сохранение связи с реальностью после очередного шага адекватной интерпретации (преобразования модели без потери связности и сложности). Например, та же «соционика» таким свойством не обладает: Уже первый её шаг – это упрощение теории психотипов Юнга до формальной схемы, а последующие, вроде приписывания психологическим типам имён давно умер­ших знаменитостей – Шекспира, Хаксли, Бальзака, как раз и демонстрируют разрыв с реальностью. Ибо кто же был этим древним психоаналитиком, оставившим нам психоло­гический портрет Шекспира? Тут историки и литературоведы не уверены в том, кто писал под этим именем, и сколько было соавторов. Так что за громкими именами скрывается банальный гороскоп, хотя и наукообразный.