Код Малевича

Мельник потер ушибленную голову и посмотрел на окровавленную ладонь.

— Вы же на красный проехали! — сказал он и нарвался на новую порцию брани.

Депутат подбежал вплотную и заорал на Аверина.

— Ты что, по сторонам совсем не смотришь? Я мигалку для кого включил?!

Констебль потерял дар речи, но ему на помощь пришел разозлившейся Григорий. С каких это пор разрешено так разговаривать с полицейскими?! Он схватил орущего законодумца за грудки, встряхнул и сквозь зубы произнес.

— Ты, гнида толстожопая, куда-то торопишься? А?! — и он коротко ударил толстяка лбом по носу. Тот охнул и взмахнул руками. Мельник посчитал это нападением и ответил коротким джебом. — Спешишь предложить очередной бредовый закон, чтобы нам жилось полегче?! — и провел удар в печень. — Ты чуть двоих человек не угробил, падла! Думаешь, мигалку нацепил и пуп земли?! Я тебе ее сейчас в задницу затолкаю, сука. Получаешь миллионы еще и недоволен? Вот тебе наш рабоче-крестьянский привет! — удар коленом в пах заставил депутата рухнуть на асфальт и забыться до приезда кареты скорой помощи. — В кабинете у себя командовать будешь, а тут я закон!

На всякий случай работник сыска пнул лежачего носком ботинка в живот. Нечестно, конечно, зато заслуженно. Зеваки, собравшиеся вокруг разбитого «Форда» и снимавшие происходящее на камеры мобильных телефонов, зааплодировали Мельнику. Тот сел на корточки и быстро обыскал побитого толстяка. Выудив из кармана пиджака депутатское удостоверение, лейтенант разорвал его пополам и бросил в приоткрытый канализационный люк. А всего через час подоспели сотрудники дорожной полиции и врачи.

Григорий вкратце объяснил ситуацию, сказав, что пострадавший не представился и не продемонстрировал никаких документов, а сразу кинулся с кулаками, поэтому сыщикам пришлось обороняться. Все происходило в рамках закона — есть свидетели. Еще через час, когда составили протоколы и сняли показания, Мельник и Аверин направились к ближайшей станции метро, ибо «Форд» не только не мог ехать, а вообще не подлежал восстановлению.

— Глеб Егорович расстроится, — вздохнул Максим, протягивая шефу шаурму, купленную в ларьке.

— Забей, по страховке все отобьют, а мы еще за моральный ущерб потребуем чемодан денег, — Григорий впился зубами в еду и целиком погрузился в процесс употребления сомнительного продукта.

.

Управление Имперского сыска. Кабинет Жеглова. 17 часов 30 минут.

.

Войдя в кабинет своего нынешнего шефа, Мельник удивился, застав генерала за совсем необычным занятием. Глеб Егорович стоял у окна в брюках, заправленных в начищенные до блеска сапоги, в рубашке, которую пересекали подтяжки, и обеими руками жал две двухпудовые гири. Естественно, не выпуская изо рта дымящуюся папиросу. Увидев подчиненного, начальник сыска опустил спортивный инвентарь на пол, набросил китель и спросил, садясь на стул.

— Ну что, друг сердечный, какие новости?

Мельник замялся.

— Мы «Форд» служебный разгрохали. В ДТП попали. Столкнулись с каким-то депутатом на «Кадиллаке». Машина в хлам.

— Сами целы? — нахмурился генерал, а Мельник скупо кивнул. — Задолбали уже эти слуги народа. На дорогах себя королями чувствуют. Им морду за такие дела бить надо. Ты как считаешь?

— Целиком вас поддерживаю, — ответил Григорий и улыбнулся.

Жеглов закинул ноги на стол и жестом пригласил лейтенанта присесть, что тот и исполнил. Начальник сыска достал пульт и включил телевизор. На экране возникла сексапильная силиконовая теледива, вещающая на всю страну.

«Приветствую вас, наши многоуважаемые телезрители! Император жив и здоров, а теперь новости правосудия.

Сегодня Павел Ахстахов предложил Имперскому собранию пересмотреть мораторий на смертную казнь, что бы применять оную к насильникам и убийцам несовершеннолетних. Депутаты долго совещались и приняли решение отказать известному адвокату, мотивируя свой ответ тем, что смертная казнь, будь то четвертование, колесование, забивание камнями, повешение, расстрел или какая другая — негуманное и бесчеловечное действие по отношению ко всему живому.

К другим новостям».

Камера сменила ракурс и ведущего.