Код Малевича

— Русландцы! Сколько можно терпеть произвол чиновников, которые получают миллионы, а нас учат, как влачить жалкое существование на несколько паршивых тысяч?! — мужчина потряс над головой кулаками и толпа заревела. — На днях Министерство образования запросило тридцать миллиардов империалов у Сюзерена, чтобы выявить среди учеников курильщиков. Напрашивается вопрос: ну, узнают они, кто курит и что дальше?! Родителям скажут, а те погрозят пальцем? Потом они потребуют еще сто миллиардов, чтоб узнать, кто занимается сексом? К чему эти необоснованные траты? Не лучше ли на эти деньги построить в каждом городе бесплатный бассейн или, на крайний случай, выдать премию учителям?

Народу на площади становилось меньше, чем бойцов ОПРНРа, но оратор не обращал на это внимания и продолжал свою пламенную речь.

— Зачем нам Министерство транспорта и путей сообщений, когда эти самые пути растаяли вместе со снегом с неожиданным приходом весны?! Куда чиновники девают деньги, что выделяются на ремонт дорог? А я скажу куда — они строят себе дома, покупают своим женам шубы и отправляют детей на курорты! Заграница нам уже не поможет, поскольку знает, что их деньги осядут в карманах не чистых на руку слуг народа. Только мы с вами спасем Русландию! Иностранные эксперты утверждают, что то, чем у нас покрывают дороги, есть не что иное, как экскременты! Выражение «дороги — говно» абсолютно верное! Нужно взять и натыкать чинуш лицом в эти самые дороги! — толпа вновь взревела и зааплодировала.

Бойцы ОПРНРа все ближе подбирались к импровизированной сцене. Площадь окружили пожарные с рукавами для прокладки магистральной линии пожаротушения, кареты скорой помощи и автобусы с решетками на окнах. Как они пробрались сквозь пробку, для всех осталось загадкой. Не иначе как заранее прибыли. Судя по всему, гласность находилась в смертельной опасности. Но оратор продолжал яростно размахивать руками и обрушивать на систему свой гнев.

— Товарищи! Нет, я не ошибся, именно товарищи, ибо господами себя называют те, кто засел за стенами Кремля, и смотрят на нас с вами, как на своих рабов! Они, видать, забыли, что крепостное право отменено! Поднимите руки те, кто еще помнит на вкус черную икру, — медленно в воздухе мелькнуло не больше десятка ладоней, тех, кому посчастливилось вкусить этого зернистого продукта в далеких восьмидесятых. — Вот! А наши с вами дети и внуки уже никогда не узнают. Шутка ли, четыре тысячи империалов за сто грамм! Тут либо икра, либо квиток за квартиру! Зато там, за кирпичными стенами, жрут лобстеров и омаров, а мы — вермишель. Они хотят русландского бунта, безжалостного и беспощадного? Они его получат! Я плачу, товарищи! Это не ботокс потек, мои слезы искренние.

Бойцы ОПРНРа почти вплотную подобрались к сцене. Собравшиеся оппозиционеры обеспокоенно озирались по сторонам. Тут оратор заприметил двух людей, с интересом смотревших на него и поманил одного из них, того, который одет в форму работника сыска. Аверин смутился, но тут же был подхвачен десятками рук и вознесен к микрофону. Табурет заходил ходуном.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил лидер собравшихся.

— Меня зовут Максим Аверин. Коллеги зовут меня Максим Аверин, — толпа зашумела.

— Скажи нам, что ты думаешь о нашем правительстве.

Констебль откашлялся, постучал пальцем по микрофону.

— Ну что я могу сказать…

В этот миг одному из бойцов ОПРНРа удалось-таки подобраться к режиссерскому пульту и выдернуть из него все провода. Звук пропал, а над площадью прокатился чей-то голос.

— Всем оставаться на своих местах! Вы задержаны за организацию и участие в митинге, направленном супротив политики Государя! Просим всех присутствующих пройти в автобусы для последующей транспортировки в тюрьму. Спасибо за внимание.

На мгновение наступила гробовая тишина. Собравшиеся прибывали в легком шоке. Митинг одобрил сам Император, и на тебе! Видимо, передумал, а предупредить забыл. Один старик, с комсомольским значком на воротнике, возмущенно крикнул:

— Не имеете права! Вы нарушаете тридцать первую статью Конституции и две других! У нас все законно! Этот человек адвокат! — Он указал пальцем на мужчину на табуретке. — Вы все сядете!

— Дед, закрой пасть! — опять прозвучал хриплый голос. — Повторяю, сдавайтесь, вы окружены. Сопротивление бесполезно!

И тут оратор, которого вместе с констеблем бойцы ОПРНРа уже стащили вниз и принялись крутить руки, крикнул:

— Пошел в жопу, царский прихвостень! Русландцы не сдаются! — и он ударил ногой в пах одного из сотрудников полиции. Тот охнул, выронил дубинку и, схватившись руками за ушибленное место, рухнул на асфальт. — Мочи козлов!