Код Марии Магдалины

Общины мандеев были в Харране (сорок миль от Эдессы) и в Багдаде во II веке, но они подверглись преследованию в середине III века и были изгнаны. После этого языческие ученые, которых христиане вытеснили из Александрии, поселились в Харране, принеся с собой философию герметизма (тайную оккультную) и другие знания классического мира. Ко времени арабского завоевания в IX веке никто уже не мог вспомнить, кто такие сабеи. По данным арабских авторов, которые записали историю через семьдесят лет после событий, калиф аль-Мамун, посетив Харран в 830 году, захотел узнать, какой религии придерживаются обитатели города, угрожая тем, что приверженцы пророков, не упомянутых в Коране, будут казнены. Эти язычники торопливо решили, что они есть сабеи, названные в честь их пророка Гермеса Трисмегиста («Трижды благословенного Гермеса» — или египетского бога тайных знаний и мудрости Тота, в честь которого был назван Трисмегист), и их священная книга есть Герметика, легендарное тайное учение герметиков. По утверждению Тобиаса Чартона, термин «сабеи» относится к двум разным группам: до 830 года «сабей» означало «мандей». Но после и до 1000 года им обозначали ученых язычников Харрана, а впоследствии всех язычников. Однако арабские историки не знали об этих различиях, поэтому сейчас невозможно с полной определенностью сказать, что они подразумевали под термином «сабей».

Но Клайв Принс выдвинул предположение, что общепринятое мнение неправильно и две группы харранских сабеев на самом деле есть одна и та же группа — мандеи. Если это предположение правильно, то здесь следует искать связь с Иоанном Крестителем.

После 830 года сабеи Харрана, которые основали важный центр изучения своей религии в Багдаде (который был базой и ранних мандеев), были самыми образованными людьми того времени в Европе или на Среднем Востоке. То, что мы считаем сегодня средневековой арабской (мусульманской) наукой, на самом деле есть наука сабеев, включающая астрономию, алхимию, медицину и архитектуру, которая проникла в Европу через арабов (и частично через тамплиеров). Чартон верит, что сабеи оказали прямое влияние на расцвет готической архитектуры в средневековой Европе через арабских архитекторов, которых привозили с собой крестоносцы.

Весьма интересно то, что, по мнению Чартона, сабеи оказали сильное влияние на Вольфрама фон Эшенбаха и его «Персиваль», выдвинув предположение, что его рассказ о происхождении Грааля заимствован из истории крещенской чаши герметиков, описанной в книге IV «Корпус герметикум», священного писания герметиков.

Через фанатичное поклонение сабеев-мандеев Иоанну Крестителю и предположение о том, что Грааль есть чаша для крещения, мы приходим к альтернативной версии иоаннитского происхождения Святого Грааля, которая конкурирует с концепцией сосуда для питья, сделанного из головы Иоанна Крестителя, или является просто одним из вариантов, корни которых в священном оккультном знании тайных посвящений. Разумеется, это концепция не имеет ничего общего с общепринятым мнением, что христианство всегда было основано на экзотерическом поклонении, то есть было религией масс. Фактически есть все основания полагать, что оно всегда было религией мистерий и таинств посвящений — и жриц, осуществлявших посвящение.

БЛАГОДАРНОСТИ

Много людей помогали при работе над этой книгой прямо, предоставляя информацию и помогая в проведении исследований разными способами, или косвенно, предоставляя мне свободное время — не говоря уже о домашнем комфорте, — что позволило мне сосредоточиться на долгом и тяжелом исследовании и работе над текстом книги о Магдалине. Среди многих некоторые друзья и коллеги заслуживают особого упоминания:

Клайв Принс: мой постоянный и непоколебимый единомышленник и ближайший коллега, практическая помощь и моральная поддержка которого, как всегда, неизменна. Он умел заставить меня рассмеяться, когда я находилась в депрессии и разочаровании. Его энтузиазм и уникальное понимание материала открывали многие двери. Его бескорыстие и щедрость обеспечили создание этой книги.

Стефен Прис А, чье уникально щедрое гостеприимство давало мне убежище во время разочарований и место, где можно было отпраздновать победу. За его практическую помощь — и чувство юмора — я всегда буду ему благодарна.

Франческа Нортон: за те долгие разговоры, вкусную еду и веселые уикенды за городом.

Крейг Оакли: чья компания всегда доставляет радость, кто всегда может понять — человек Магдалины до кончиков пальцев.

Роберт Брайдон: за то, что поделился своими обширными знаниями в области множества тем, за его помощь.

И Линдсей Брайдон: за то, что всегда давала мне почувствовать, что я особая, — и за неограниченное количество красного вина и сэндвичей с беконом в ее эдинбургском доме.

Дебби Бенстед и Иван Картрайт: за сочувствие, интуицию и веселье в тени Мрачного Леса.

Кейт Принс: за ее уникальное проникновение в древний мир и понимание Леонардо да Винчи.