Код одиночества

– Разумеется, товарищ Сталин.

– И я уверен, руководство партии и страны не стало бы карать товарища Веселовского за то, что он вступился за честь любимой женщины, – заметил веско вождь. – Хм, в царское время не все было так уж плохо: тогда настоящие мужчины решали подобные вопросы на поединке. Может, нам дуэли узаконить? Хотя не все мужчины являются настоящими, а у некоторых кишка тонка для того, чтобы драться на дуэли. Ну, или мочевой пузырь...

Последние слова были прямым намеком на конфуз, случившийся с наркомом. Тот поднял голову. Взгляд за стеклами пенсне метался, рот приоткрылся – Берия производил чрезвычайно неприятное, даже жалкое впечатление. Весь его облик, казалось, отображал всего одно слово: «Опасность, опасность, опасность!» Из груди Берии вырвались странные булькающие звуки, и вождь ему сказал:

– Лаврентий, что же ты жену свою, Нину, бросил? Иди, позаботься о ней. Ну, живо!

Нарком, шатаясь, отошел от Сталина, а тот, взглянув на Варю, затем на Веселовского, не преминул напомнить:

– Советская власть хороша тем, что умеет прощать ошибки. Но не всегда. Так что смотрите, товарищ Веселовский, больше не допускайте промахов. Впрочем, с такой прелестной супругой, я уверен, вы никогда больше не свернете на кривую дорожку!

Варю била нервная дрожь все то время, пока они находились в Кремле, и хуже всего было, что время от времени она встречалась взглядом с Берией и явственно видела в его глазах ненависть, ярость и страх – самое опасное сочетание из всех возможных.

Сталин определенно знал о том, что произошло и на даче наркома, и позднее в его кабинете, но не пожелал открыто вступиться за Варю, недвусмысленно тем не менее приказав Берии оставить ее и Михаила в покое.

Глава 31

В июне Варя заметила первые признаки беременности и записалась на прием к врачу: 23 июня, в понедельник, она должна была точно узнать, правдиво ли ее предположение. Но вероломное нападение фашистской Германии днем ранее все изменило: в воскресенье ночью Варю разбудил пронзительный телефонный звонок – Михаил срочно требовался в Генеральном штабе. Ничего не сказав, только поцеловав сонную жену, он исчез, и уже днем по радио Варя узнала о начале войны. Это было так ирреально, что она все никак не могла поверить: неужели Германия, с которой СССР заключил пакт о ненападении, начала, презрев все договоренности, наступление?

На прием к врачу Варя все же попала, и тот подтвердил – она беременна. Женщина мечтала поскорее сообщить сногсшибательную новость Михаилу, но тот не появлялся дома, только прислал адъютанта за чистой одеждой. В связи с начавшимися военными действиями он проводил все время в Генеральном штабе, а затем, так и не заехав домой, отправился на фронт. Варя имела возможность коротко переговорить с ним по телефону, но о беременности ничего не сказала: мысли мужа были заняты совершенно иным.

Силы вермахта на удивление быстро продвигались в глубь страны, Красная Армия была не в состоянии дать достойный отпор. И скоро в столице стали шептаться о том, что, если так пойдет и дальше, нацисты скоро окажутся возле Мавзолея.

Михаил два раза побывал дома, один раз даже ночевал – на диване, укрывшись пледом, так и не снимая формы. Варя все не решалась сказать ему о том, что ждет ребенка, выбирая подходящий момент. Но таковой никак не наступал.

Выкидыш случился в середине августа – она проснулась около четырех утра от резкой боли в животе, покрытая потом, и поняла, что в квартире совершенно одна – Михаил находился на фронте, а домработница была приходящая. Чувствуя, как кровь струится по ногам, Варя потянулась к телефону, но неловко толкнула его, и аппарат полетел на пол. Она с трудом выбралась из постели, на коленях поползла к нему, борясь с подкатывающей дурнотой. Варя набрала номер «Скорой помощи», попыталась скороговоркой продиктовать адрес – и потеряла сознание.

Ее обнаружила Клавочка, пришедшая в тот день пораньше, – Варя лежала в луже крови на полу спальни в бессознательном состоянии. Ее в срочном порядке доставили в Институт скорой помощи имени Склифосовского: Варя была беременна двойней и оба плода потеряла. Задержись Клавочка всего на полчаса, спасти женщину вряд ли бы удалось.

Михаил, узнав о трагедии, сумел изыскать возможность и примчаться в Москву – всего на четыре часа. Он целовал жене лицо и руки, уверяя, что все будет в порядке. Варя апатично смотрела в потолок и думала о том, что у нее никогда больше не будет детей: врачи вынесли неутешительный приговор.

– Ты поправишься, придешь в себя, и мы попробуем снова, – бормотал Михаил.

– Нет, Миша, я не смогу больше забеременеть, – тихо произнесла Варя.

Веселовский на мгновение замолчал, затем прижал к себе Варю со словами:

– Неужели ты думаешь, что это так важно для меня, родная? Самое главное, что ты осталась жива...

И все же Варя не поверила ему. Он так хотел ребенка, а она подвела его! И никогда не сможет исполнить его сокровенное желание.