Код Розы

«Я скучаю по тебе, Оз. Если честно, я ужасно сильно по тебе скучаю».

Почерк у Филиппа был четкий, без завитушек. Один вид написанных его рукой букв неизменно заставлял сердце Озлы биться сильнее. «Молчи, сердце», – приструнила она его.

– Миссис Ф сегодня в ударе. – Маб без стеснения подслушивала происходящее внизу, свесив голову в темный пролет лестницы.

Бетт сразу после собеседования отработала свою первую смену в Блетчли-Парке, и миссис Финч потряхивало весь день. Сейчас Бетт уже вернулась домой, и хотя того, что говорила она, слышно не было, по дому звонко разносился голос ее матери, настойчиво цитировавшей Библию: «Ибо сын позорит отца, дочь восстает против матери…»[34]

– Может, спустимся? – Озла вопросительно взглянула на Маб. Она перечитывала старые письма Филиппа, свернувшись калачиком на кровати. – Вставим пару патриотических фраз, вроде «Позволь своей дочери работать, корова ты эдакая, идет война, если ты вдруг не заметила».

– Только хуже сделаем, – покачала головой Маб. – Миссис Ф уже переключилась на Иезекииля.

Прикусив губу, Озла вернулась к майскому письму Филиппа, на котором расплылись брызги соленой морской воды. «Не успел я привыкнуть к “Рамильи”, как меня переводят на “Кент” – весьма обидно, если честно. Матросы здесь отнюдь не в восторге от присутствия особы королевской крови, пусть и третьесортной вроде меня. Видела бы ты, как они закатили глаза, когда я поднялся на борт. Ходят слухи, что скоро мы отправимся на поиски заварушки. Ты только не волнуйся, милая…» На «Кенте» ему так и не довелось побывать в сражении, но теперь его снова переводили, на корабль того же типа, и кто знает, куда они поплывут? Озла вздрогнула. По морям рыскают своры вражеских подлодок, а ведь Филипп, конечно, будет рваться в самое пекло…

– Идет, – прошептала Маб, заслышав на лестнице шаги Бетт.

Спрятав письмо Филиппа в свой экземпляр «Алисы в Зазеркалье», Озла сползла с кровати. Стоило Бетт появиться на лестничной площадке, как девушки втянули ее в свою комнату и захлопнули дверь.

– Ну как? – Озла изучила руки Бетт. Слава богу, вроде без синяков. – Не может же мать запретить тебе служить! Знаешь, когда я предложила им твою кандидатуру, я не думала, что тебя вызовут так скоро. Иногда для проверки на благонадежность требуются недели…

– Значит, это действительно ты им меня предложила. – Голос Бетт не выражал ничего.

– Ну да, – улыбнулась Озла. – Я подумала, что тебе, наверное, нужен предлог, чтобы выходить из дома, и…

– Ты подумала. – Озла никогда еще не слышала, чтобы Бетт кого-нибудь перебивала. Щеки Бетт вспыхнули. – А знаешь, что думаю я? Я думаю, что мне хотелось, чтобы меня оставили в покое. Я думаю, что хочу, чтобы мать на меня не сердилась и не заставляла держать Библию по двадцать минут. Чего я не хочу – это работать среди чужих и делать то, чего не понимаю.

– Мы в первые недели точно так же ничего не понимали, – заверила ее Маб. – Со временем разберешься. Мы просто пытались…

– А ты хочешь, чтобы я «выработала характер». – Бетт безжалостно передразнила Маб. – Но, может быть, вам двоим следовало подумать, что такая, как я, «полное и безнадежное воплощение Фанни Прайс», была бы счастлива оставаться дома, там, где мне место.

Она выбежала из комнаты. Секунду спустя хлопнула дверь ее спальни. Маб и Озла ошарашенно переглянулись.

– Надо было спросить у нее разрешения, прежде чем предлагать ее кандидатуру. – Озла осела на кровать. – Не стоило лезть не в свое дело.

– Ты ведь не хотела…

– …распоряжаться ею, как ее мать?

Маб вздохнула.

«Дорогой Филипп, – подумала Озла, – похоже, я, извини за выражение, роскошно, прямо-таки по-королевски села в лужу».

Глава 12

Сентябрь 1940 года

– Привет, можно мы тут сядем?

Еще две недели назад Бетт подскочила бы от страха. Но теперь, усталая, пришибленная, она просто кивнула двум молодым людям, которые подошли к ней в столовой, устроенной в особняке.

– А я вас знаю. – Крупный черноволосый мужчина поставил свой поднос на ее стол. – Вы были на первом заседании Безумных Шляпников.

– Что?..

– Литературного кружка. На втором заседании мы обсуждали «Алису в Зазеркалье». Джайлз принес хлеба с маргарином и все ныл, что, мол, по крайней мере, Алисе за чаепитием у Безумного Шляпника досталось настоящее масло. С тех пор мы и называем себя «Чаепитием у Безумного Шляпника» – звучит не так помпезно, как «Литературный кружок БП». Вы ведь присутствовали лишь на первой встрече, не так ли? Постойте, не говорите… – Черноволосый прищелкнул пальцами, припоминая. – Бетт Финч! – Довольная улыбка. – У меня хорошая память на имена.