Код Шекспира

Он с интересом отметил, что Бейнс был знаком с Марло в Кембридже. Точнее, посещал Кембридж в то же время. Могли ли они тогда поссориться? Прежде от внимания Джейка ускользнул один пункт, который мог сыграть для Бейнса первостепенную роль в достижении его главной цели — полного уничтожения Кристофера Марло. Бейнс обвинил Марло в новом серьезнейшем преступлении, что, без сомнения, должно было обрушить против Марло ярость его главного покровителя — королевы, — так как речь шла о подделке денег. Фальшивомонетчик подлежал казни. Более того, в сводах законов не было такой вещи, как оправдание по суду Звездной палаты. Как только выдвигались «доказательства» (вполне достаточно было обвинения, Бейнсу не пришлось особенно утруждаться), суд можно было считать законченным.

В елизаветинской Англии не было своих Ф. Ли Бейли,[75] как и помилований в последнюю минуту. После того как дело передавалось в Звездную палату, оставалось лишь выяснить, какой будет смерть обвиняемого: виселица, сожжение, утопление, четвертование или же обезглавливание. Ричард Бейнс, которому не противостоял адвокат, просто перечислил все, что хотел услышать архиепископ Уитгифт, который получил полное право вынести смертный приговор Кристоферу Марло. Джейку пришло в голову, что Ричард Бейнс мог бы успешно выступать на американском радио или даже стать политиком, если бы жил в наше время. Или из него получился бы радикальный имам. Джейк сделал пометку, чтобы не забыть вставить эту мысль в следующую статью, которая уже начала формироваться у него в голове.

Продолжив поиск, он нашел подтверждение словам Мелиссы, которая говорила, что аналогичные обвинения выдвигались против рыцарей-тамплиеров. Практически слово в слово они были взяты из религиозных трактатов того времени, озаглавленных «Падение позднего арианизма», в особенности из «Книги богохульств», о которой Марло однажды упоминал, когда писал «Доктора Фауста». Смысл здесь в том, что Марло читал книгу, чтобы использовать ее в работе (что он и признавал), из чего сделали вывод, что он, «должно быть», верил в то, что там написано.

«В некотором смысле похоже на Патриотический акт, — мрачно подумал Джейк. — С таким же успехом можно было сделать вывод, что если у Шекспира на столе лежала пьеса, то он, „должно быть“, ее написал».

Тут Джейку в голову пришло, что издатели Первого фолио могли прийти к аналогичному заключению по той же причине.

Таким образом, к концу мая 1593 года «смерть» Кристофера Марло стала практически неизбежной.

Но что послужило непосредственной причиной смерти? И тут дознание выглядело как-то странно. Конечно, как только Джейк вник в проблему глубже, он обнаружил среди разных биографий в Интернете, что даже тем медицинским утверждениям, которые упоминаются в дознании, верить нельзя. Он нашел ссылку на книгу доктора Сэмюеля А. Танненбаума «Убийство Кристофера Марло», написанную в 1928 году. Танненбаум собрал мнения ведущих нейрохирургов того времени, и все они согласились, что такого рода рана, какую якобы нанес ножом Фризер Марло, не могла стать фатальной. Королевский коронер написал, что она привела к «немедленной смерти». Тем не менее на месте преступления практически не обнаружили крови, из чего следует, что артерии не были задеты (а значит, удар не мог быть смертельным), или в комнату принесли уже мертвое тело, как предположила Мелисса.

Джейк вдруг понял: если бы эти трое умели лгать лучше, правда была бы утеряна навсегда.

Итак, теперь все ясно. Кит Марло с помощью тех, кто был заинтересован в его спасении, сделал то, что должен был сделать. Просто сбежать из Англии — а ему такую возможность предоставили — было бы безумием: шпионы церкви выследили бы его даже на краю земли и убили бы. Возможно, это сделала бы та же самая троица.

«Хороший сюжетный ход для романа, — подумал Джейк. — Дважды быть убитым одними и теми же людьми».

Но если Кит официально считался мертвым, он мог продолжать писать в ссылке, не опасаясь, что его найдут. Лучшее и единственное решение. Он был тем самым поэтом, написавшим великие сонеты. Стоит ли удивляться, что жители Стратфорда цепляются за официальную версию смерти Марло с упорством ребенка, не отдающего свой рожок, — у них есть на то причины. Как сказала Мелисса, если Марло остался в живых, дело Шекспира получало смертельную рану. По какой другой причине мысль о том, что человек, придумавший специальные эффекты в могучем «Тамерлане», человек, живший театром, мог имитировать свою смерть, станет вызывать такое ярое неприятие? Почему ученые вроде Десмонда Льюиса и его партнера подверглись таким нападкам?