Код Средневековья. Иероним Босх

Ангел демонстрирует Тунгдалу исчадие ада и сопровождает картину весьма значимыми, в связи с представлениями Иеронима Босха о зле, комментариями: «Сатана, этот уродливый злодей, которого вы недостаточно ненавидели, был первым творением, которое Бог создал по своему образу и подобию. Он упал с небес через свою гордость в эту глубокую яму. Он связан и скован, как вы можете видеть, и будет оставаться таковым до Конца света, ибо если железо потерпит неудачу и он будет освобождён, он будет сеять хаос по всему небу и Земле. Из бесов, которые с ним, некоторые прослеживают своё происхождение от Адама, а другие-ангелы, которые упали с небес, когда он это сделал. Все они прокляты навечно. И ещё многие прибудут сюда до Конца света; те, кто оставляют Бога и не признают его истины и не признают его дел, но любят грех, как простые люди, так и духовенство. Эти души перенесли все мучения, которые вы видели на своём пути, и теперь они были брошены Сатане. Тот, кого сюда привезут, останется навечно».

Рис. 69. Ангел демонстрирует Тунгдалу врата ада и многорукого с множеством пальцев-отростков Люцифера, достающего и пожирающего всех грешников. Ms. 30, fol. 30v.

Тунгдал пережил и это инфернальное зрелище, а затем посетил место смерти, лицезрел дьявольских кузнецов, дьявольских служилых мучителей и прихвостней. Ангел по воле Бога показал рыцарю ад, чистилище и даже приоткрыл врата рая. Тунгдал, безусловно, раскаялся во всех грехах, уверовав. По воле Божьей он вернулся к жизни и стал добрым христианином. Нравоучительный текст «Видения» ничуть не менее наглядно поведал миру о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Вторая явная параллель обнаруживается в изображении ада в «Саду земных наслаждений» – гигантская птица-дьявол восседает, будто на троне, на детском стуле-горшке. Пожираемые странным, нечистым существом души перевариваются, исторгаясь в отхожую выгребную яму круглой формы (глава 6, рис. 45). В «Видении» же Тунгдал созерцает чудовище с двумя крыльями, железными когтями, длинной шеей, исторгающее огонь – прототип дьявольской птицы Босха.

Босх и литература морального беспокойства

Многие другие тексты (или обсуждение их в интеллектуальном кругу Босха) также могли значительно повлиять на художественный мир Иеронима. Таковы произведения нидерландского теолога и мистика – Дионисия ван Рейка (Дионисия из Рейкела или Дионисия Картезианца), родившегося в провинции Лимбург около 1402 года, а умершего в 1471 году. Учился он в школе, окормляемой «Братством общей жизни». С 1466 по 1469 год Дионисий состоял в качестве настоятеля картезианского монастыря в Хертогенбосе и в те же самые годы сопровождал Николая Кузанского в его путешествии по Нидерландам.

Трактаты Дионисия, написанные на латыни, пользовались большой популярностью. Он создал более 150 работ: толкования Священного Писания, текстов других теологов и, что примечательно, – размышления об аскезе и нравственности, о церковной дисциплине и индивидуальном пути к Богу в духе средневековой мистики. В собственной аскезе, подкреплённой теорией созерцания, он достиг экстатического состояния, за что получил почётный титул – doctor extaticus

(возвышенный, «экстатический» доктор).

Дионисий порицал зло, возникающее по причине хлипкой и зыбкой моральной дисциплины[9]. Вскоре после падения Константинополя он получил божественное откровение о страшных бедах, грозящих христианству из-за вторжения ислама. Он даже написал письма князьям Европы с призывом объединиться и начать войну против турок.

Эти воззрения Дионисия будто проиллюстрированы на картинах Босха вереницей устойчивых мотивов, – флаг с полумесяцем и тюрбан как маркеры нечистого, зла, ереси и прихода Антихриста. Кроме того, критика моральной и физической невоздержанности церковнослужителей, в противопоставлении их радикальной аскезе – одна из ведущих тем художника.

Дирк Мартенс и Ян Вестфали в 1473 году напечатали «Speculum conversionis peccatorum» – трактат Дионисия «Зерцало бесед о грехе». Своими писаниями о поклонении Священному Сердцу Дионисий оказал большое влияние на других богословов Средневековья. Вероятно, его портрет изобразил Питер Кристус, художник также причастный общему движению религиозного обновления.

Безусловно, длинный перечень фамилий нидерландских и североевропейских интеллектуалов может быть приведён в связи с культурным контекстом эпохи: восхваление добродетели и порицание низменного весьма узнаваемая максима Средневековья. Однако Иероним Босх сложнее однозначных высказываний, так же как и другой его современник, – Эразм Роттердамский.