Код цивилизации

Бжезинский, отмечая высокий конфликтный потенциал в Восточной Азии и сравнивая азиатскую ситуацию с европейской XIX века, указывает и на ряд существенных отличий. Во-первых, Азия — все еще должна принимать во внимание возможность вмешательства преобладающей силы извне. Во-вторых, Восточная Азия сильно выигрывает от роста экономической взаимозависимости, что размягчает национализм. В-третьих, исторически азиатские страны могли сосуществовать друг с другом в мире на протяжении столетий, тогда как в Европе периоды мира были скорее исключением. Наконец, европейские войны имели целью, в основном, территории соседей, тогда как в Восточной Азии территориальные споры второстепенны по сравнению с проблемами поддержания внутренней стабильности отдельных стран[570]. На еще один фактор обращали внимание Джон Миршаймер и Роберт Каплан: на «останавливающую силу воды» в условиях, когда «большая география Восточной Азии является в первую очередь океанской». Страны разделяет и связывает не столько суша, сколько море, что в принципе замедляет и сдерживает применение военной силы[571].

Ключевой вопрос для региональной безопасности — как будут развиваться отношения между двумя основными игроками в АТР — США и Китаем. Само возвышение Китая вызывает самые различные оценки — от надежды на то, что Пекин использует обретенную им мощь для поддержания стабильности, до опасений тотального стратегического доминирования Китая в регионе. Все явственнее ощущается возвращение страха перед биполярной конфронтацией теперь уже между США и Китаем. Страны региона хотели бы этого избежать, вписав две державы в общую систему, которая давала бы гарантии от конфликта между ними.

Не продемонстрировали государства Азии и АТР какого-либо желания занимать стороны и в противостоянии России и Запада вокруг Украины. К санкциям против Москвы из государств региона охотно присоединилась Австралия и с явной неохотой — Япония. Даже такие ближайшие союзники США, как Южная Корея или Новая Зеландия, не пожелали портить отношения с Россией. Из Пекина и Дели прозвучали заявления о ее праве защищать базовые стратегические интересы. Страны АСЕАН выступили за активизацию торгово-экономического сотрудничества с Россией. И даже в Малайзии, самолет которой был сбит над Новороссией, большинство общественного мнения склоняется к версии о провокации, за которой стоят США[572].

Вспышка любого из «дремлющих» конфликтов — будь то напряженность на Корейском полуострове, тайваньская проблема или территориальный спор в Южно-Китайском море — способна привести к большой беде. Это выдвигает на повестку дня создание такой региональной архитектуры, которая позволила бы предотвращать и преодолевать конфликты, создавала стимулы для сотрудничества. Отвечают ли таким требованиям современные азиатско-тихоокеанские реалии?

Попытки создания региональных механизмов относятся к концу 1940-х — началу 1960-х годов: идеи Соединенных Штатов Индокитая (1946 год), Союза Юго-Восточной Азии (1947 год), Ассоциации Юго-Восточной Азии (1961 год) и ряд других. В 1954 году был подписан Договор о коллективной обороне Юго-Восточной Азии (СЕАТО), а в 1966-м состоялось учреждение конференции Азиатско-Тихоокеанского совета (АЗПАК). Однако из-за своей военно-блоковой логики эти инициативы и организации не могли стать универсальными. Возникшая в 1967 году АСЕАН — Ассоциация государств Юго-Восточной Азии, которая включила в себя Индонезию, Малайзию, Сингапур, Таиланд и Филиппины — воспринималась как прозападная группировка, противостоявшая коммунистическому «гегемонизму» и маоистскому проникновению. После холодной войны в АТР пошли внеблоковые интеграционные процессы. В январе 1989 года была поддержана инициатива создания форума Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), с которой выступил премьер-министр Австралии Боб Хоук во время своего визита в Республику Корея[573].