Что же вдруг пошло не так? Ответы давались разные. Увидеть причины неудач в достижениях западной цивилизации исламские лидеры долго не могли: вся предыдущая история убеждала их в том, что в мире неверных нет и не может быть ничего ценного. Для общества, привыкшего смотреть на остальных свысока, была неприемлема идея у них учиться. Правда, жизнь заставляла заимствовать у европейцев военную технику, но и это происходило с большим отставанием. Общество, которое прекрасно справлялось с вызовами средневековья, оказалось крайне неотзывчивым к императивам модернизации, которым активно сопротивлялось общественное сознание.
Запад экспериментировал с новыми институтами, законами, политическими и научными теориями, художественными концепциями. А в мире ислама выбор ответов по-прежнему задавался традицией. Отсюда стремление скорее хранить знание, чем создавать или преумножать его, отсюда наука как преклонение перед уже доказанным. Лишь недавно по историческим меркам стало преодолеваться пренебрежение светским образованием, изучением языков христианских народов. Изоляция женщин не только исключала возможность для половины населения внести вклад в общественное развитие, в производство, но и имела следствием низкий уровень их образования, а значит — и способности полноценно воспитывать своих детей. У необразованных мам не будет сверхобразованных детей. В исламском обществе отсутствовало и понимание свободы как ценности, а также концепции гражданского общества.
Кроме того, крах Оттоманской империи оставил мир ислама без стержневого государства. Как подчеркивал Самюэль Хантингтон, в ХХ веке «ни у одного мусульманского государства не было достаточной власти и достаточной культурной и религиозной легитимности для того, чтобы претендовать на роль предводителя ислама и быть принятым в этом качестве другими исламскими и неисламскими странами»[847].
Значительная часть мусульман увидела главную причину внезапного отставания в отступничестве от традиций. Так возник мусульманский фундаментализм, обращенный в прошлое, к раннему исламу. Другая тенденция — к модернизации ислама, — к тому, чтобы приспособиться к современным реалиям и устремиться к созданию промышленной светской цивилизации, обозначилась позже — в начале ХХ века. Наиболее ярким представителем модернистского ислама стал Кемаль Ататюрк — основатель современного турецкого государства. Строительство государства по западным лекалам стало основной тенденцией развития. Были испробованы практически все известные западные идеологии и институциональные системы, включая фашизм.
Первые серьезные трещины в западном господстве появились в 1940 году, когда Франция потерпела поражение от Германии, а Италия бросила вызов британским позициям в пустынях Западного Египта, в Эфиопии и на южных границах Судана. Война подорвала позиции и престиж всех прежних колониальных держав, последовал парад независимости. Суэцкий кризис 1956 года и война в Алжире в 1954–1964 годах были последними попытками Лондона и Парижа сохранить свои позиции. В одном месте после ухода англичан арабы потерпели поражение — в Палестине, где возникло государство Израиль.
Можно ли сегодня говорить об исламском мире как едином субъекте мировой политики? И да, и нет. Этот мир состоит из многочисленных и очень неоднородных акторов. Мусульманские общины есть практически во всех странах мира. В тридцати пяти странах мусульмане составляют большинство населения, в двадцати девяти — влиятельное меньшинство, в двадцати восьми ислам признан государственной или официальной религией.
Помимо этого, в исламском мире существуют негосударственные субъекты. Во-первых, народы, не имеющие собственной государственности, но прилагающие все усилия, чтобы ее получить: курды, палестинцы и т. д. Во-вторых, организации, обеспечивающие региональную стабильность и координирующие межгосударственные отношения: Лига арабских государств, Организация Исламской конференции, разного рода международные негосударственные организации типа Лиги исламского мира, Народного исламского конгресса и т. д. В-третьих, большое количество экстремистских исламистских организаций.