Код уверенности. Почему умные люди бывают не уверены в себе и как это исправить

Пессимизм (в отличие от оптимизма) кажется мне врожденным состоянием – ярмо вокруг шеи, которое находилось там в течение всей моей жизни. Конечно, на самом деле это не так. Я стал пессимистом из-за негативного опыта в раннем возрасте. Как бы то ни было, пессимизм действует как мощный тормоз: что бы я ни предпринимал, он убеждал меня, что даже «обычное», скорее всего, мне не по силам и что это обычное наверняка приведет меня к ужасной расплате.

Подобно многим вещам в жизни, мой пессимизм самореализуется. Я создаю условия, которые подтверждают негативный прогноз, – даже путем поиска соответствующих новостей. Постоянно находясь на своем метафорическом мостике в поисках айсбергов на горизонте, я могу изменить курс или даже покинуть корабль, увидев едва заметное белое пятнышко на горизонте, что, разумеется, добавляет еще один слой к моей неуверенности в себе.

Учитывая подобную деструктивную перспективу – и то, что она кажется прочно укоренившейся, – можно ли найти тут место для оптимизма? Согласно психологу университета Пенсильвании Мартину И. П. Селигману, вполне. В своей новаторской книге 1990 года «Как научиться оптимизму» Селигман исследует понятие оптимизма и выдвигает его определение, исходя из того, каким образом мы внутренне объясняем свои успехи и неудачи – он называет это присущим человеку «стилем объяснения».

По Селигману, поиск айсбергов является частью моего пессимистического стиля объяснения, – впрочем, это классическая черта неуверенного в себе человека. Однако, по его словам, и пессимистичный, и оптимистичный стиль является нашим выбором, поскольку – даже при пессимизме – у нас возникает убеждение относительно наших слабых способностей, что имеет мало общего с реальностью (по крайней мере, поначалу): то, что Селигман называет «выученная беспомощность».

Пессимисты воспринимают неудачи как «неизменные, распространяющиеся на все, что бы они ни делали, и они считают, что сами виноваты в этих неудачах», говорит Селигман. Неудачи являются отражением и подтверждением пессимистической неуверенности в себе и, таким образом, воспринимаются как окончательный вердикт. Оптимисты, напротив, объясняют неудачи не более чем неприятными временными препятствиями.

«Взгляните на связь между вашими убеждениями и последствиями, – говорит Селигман. – Пессимистические объяснения заключают в себе пассивное отношение и унылую безысходность, тогда как оптимистичные побуждают к действию».

СВЯЗЬ С КОНТРОЛЕМ

Пессимизм происходит из глубоко укоренившегося ощущения, что происходящие события не подвластны нашему контролю и потому, вероятнее всего (а то и неизбежно), неблагоприятны. Опять же, оптимисты уверены в обратном: они по большей части способны контролировать происходящее, а то, что не поддается контролю, не имеет значения или не стоит того, чтобы об этом размышлять.

Однако, как утверждает Селигман, оптимизму возможно научиться. Основной проблемой для пессимистов, по его словам, является теперь уже знакомая нам неуверенность в себе, вызванная негативным прошлым опытом: одно нагромождается на другое, выстраивая не вызывающую сомнений повесть о выученной беспомощности. Тем не менее если мы подвергнем сомнению такие негативные оценки (как в случае с примерами когнитивной поведенческой терапии (КПТ) в первой части), мы сможем «привить» себя от ощущения беспомощности, повернув ручку регулировки пессимизма/оптимизма в правильном направлении. В этом отношении оптимизм – подвергнутое сомнению пессимистичное повествование о неудачах. Следует «отучиться» от бессознательных, автоматических негативных реакций, чтобы сознательно идти в наступление.

«Эффективно оспаривая убеждения о грядущих неприятностях, вы способны изменить обычную реакцию уныния и готовности сдаться на оптимистичные активность и хорошее настроение», – утверждает Селигман.

ОПТИМИСТИЧНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ

Оптимизм способствует психологической устойчивости (см. ниже), а психологическая устойчивость (или наоборот), по сути, сводится к объяснениям, которые люди дают себе, когда дела плохи. Если эти объяснения не приносят пользы, мы можем активно менять их на противоположные, говорит Селигман.

Его советы, как это сделать, включают следующее (с некоторыми моими мыслями на этот счет):

1. Изменение восприятия временных и постоянных факторов. Пессимисты воспринимают позитивные события как временные (и даже какие-то ненастоящие), а негативные – как возобновление «нормального обслуживания»: отсюда мой поиск «неизбежных» (хотя и метафорических) айсбергов. Оптимисты поступают наоборот. Оптимистичный победитель лотереи поясняет, что ему всегда везет, тогда как пессимист увидит в этом «счастливый день» и даже может беспокоиться насчет цены, которую ему придется заплатить за везение. Предположение, что некое мистическое восстановление равновесия неизбежно, – это очевидная ерунда и не более чем суеверие. Подобные предположения необходимо подвергать сомнению.