Код власти

«Знакомство» затянулось далеко за полночь. Спать Лике больше не хотелось – потерявшая счет времени, она только сейчас узнала, что проспала (и проела) почти полные сутки. И все это время Марта ухаживала за ней, успев подремать лишь пару часов. Впрочем, слабые попытки отправить ее в постель успехом не увенчались: девушка не терпящим возражений голосом сообщила, что у них не так много времени. Лика вкратце пересказала ей историю своих злоключений, поскольку Марта знала о ней лишь то, что содержалось в шифровке, отправленной «Генри» еще неделю назад. С трудом скрыв удивление, Лика поняла, что разведчик заранее готовил ее побег, прекрасно понимая, что произойдет, когда противник получит от Ларри интересующие его сведения. И псевдокристалл с неведомыми данными наверняка был у полковника еще до того, как Лику привлекли к допросам, и агент просто искал способ переправить его в штаб. Она и стала этим «способом»; кроме того, ей вообще здорово повезло, что «Генри» откуда-то не только лично знал Чебатурина, но и ее саму. Перед глазами снова пронеслись картины первого допроса «черного археолога»: еще тогда полковник узнал ее, потому и пытался предостеречь, оградив от опасных глупостей, которые «манекен» мог бы и не простить. А все их с Алексеем наивные планы побега так и остались бы планами – хоть лагерь и оборудовался наспех, сбежать им не дали бы, это ясно – один вшитый в воротник маяк, о котором они и понятия не имели, многого стоил! А ведь наверняка есть еще и какие-нибудь спутники на орбите, и биосканеры у охраны, и натасканные на поиск сбежавшего человека собаки, в конце концов! В общем, повезло ей, как ни крути, повезло…

Насчет всего остального оказалось еще проще: на днях Лике предстояло покинуть планету с документами на имя Анхелики Кляйнриттер, старшей сестры Марты, добропорядочной «фрау» и матери троих детей, свято чтящей вековые традиции славного рода Кляйнриттеров (Лике стоило немалого труда без улыбки выслушать формулировку, похоже, произнесенную Мартой на полном серьезе). Почтенная женщина специально прилетела на планету, дабы наставить на путь истинный погрязшую в похоти сестру и убедить ее, что порядочной девушке не годится заниматься тем, чем она занимается. Но убедить сестру не удалось, и Анхелика не посчитала для себя возможным и дальше оставаться в поселке, где живут продажные девушки. И теперь она возвращается домой, на Новый Эльзас, где и проживает вместе с упомянутыми тремя детьми и законопослушным супругом. На этом месте рассказа Лика наконец не выдержала:

– Стой, Марта, притормози! Если твоя, гм, сестра сюда прилетела, значит, все ее данные занесены в регистр таможенной и пограничной службы. И как ты себе это представляешь? Если в аутентичности моего – поддельного, как я понимаю – инджетона усомнятся, меня тут же заставят пройти дополнительную идентификацию на ретиносканере или папиллографе. И – все, привет, прямо там и повяжут.

Марта с улыбкой покачала головой:

– Во-первых, твой, как ты выразилась, «поддельный» жетон будет самым настоящим, во-вторых, записи в компьютере таможни и пограничников уже отредактированы в соответствии с твоими собственными данными, – девушка снова улыбнулась. – Не стоит меня недооценивать, до войны я семь лет прослужила в пограничной службе этой планеты – собственно, поэтому я и работаю на правительственную разведку. Правда, раньше меня звали несколько иначе… Ну, так что, за твое благополучное возвращение? – Она подняла наполненный вином бокал.

– За возвращение… – эхом повторила Лика, продолжая обдумывать услышанное. – Ничего себе! Я думала, тебя завербовали уже после начала войны.

– Нет, – улыбка сползла с лица девушки, – не после. Просто… просто мне пришлось легализоваться именно так. Противно, конечно, но приказ был именно таким. Кто заподозрит официально нанятую командованием проститутку в профессиональном шпионаже? Нет, заподозрить-то, конечно, могут, в постели каких только секретов не наслушаешься, но увязать шлюху с бывшим офицером правительственной погранслужбы – вряд ли. Да и внешне – согласись, я не слишком-то тяну на крутого разведчика, верно? Вот такие дела… – Она залпом допила вино и поставила на столик бокал.

– Из… извини, – непонятно за что попросила прощения Лика, тоже не чокаясь опустошая свою рюмку. – Наверное, тяжело тебе с этим жить?

Отвернувшись, Марта пожала плечами:

– Да нет, честно говоря, привыкла уже. «Каждому – свое», – кажется, так когда-то говорили? Если я нужна именно на этом месте, значит, так тому и быть. Когда-то ведь все это закончится, вся эта идиотская война! Ладно, давай-ка спать, боюсь, завтра будет трудный день.

– Завтра? А что будет завтра? – спросила немного захмелевшая Лика.

– Очень может быть, что завтра тебе придется уходить. Точнее узнаю утром. – Марта поднялась, подошла к окну, поплотнее задернув шторы. – Ложись, нужно как следует выспаться.

Утром Лику разбудил дверной звонок. И почти сразу же в комнату заглянула Марта: