– Я возьму это, если вы не возражаете, – обратился Прохоров к Савельеву, все еще рассматривая папку с графикой.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы это делали, – ответил Савельев, – Ирина очень ревностно относится к своим увлечениям, это у нее с детства. Поэтому не обессудьте… А поймите, как отца.
– Но… – попытался что-то возразить майор.
Он посмотрел на суровый взгляд Савельева, который выражал беспокойство, что у него отнимают что-то дорогое и ценное, и все возражения рассеялись сами собой.
– Может быть вы и правы, – сказал Прохоров, – а сделать фото?
– Да, пожалуйста, – более спокойным тоном ответил отец.
Майор достал свой смартфон и сделал около десятка снимков заинтересовавших его рисунков.
В это время у Савельева зазвонил мобильный.
– Привет, Костя. Привет, дорогой… Пока ничего утешительного.
С первых слов Прохоров понял, что Савельеву звонит его начальник.
– Прохоров? Еще у меня, – продолжал разговор отец пропавшей, – хорошо, сейчас дам, – он протянул майору телефон, – вас… Костя…
– Доброе утро, Константин Евгеньевич.
– Привет, Андрей. Что там с девчонкой?
– Пока рано делать какие-то выводы. Работаю.
– Понятно… Как скоро будешь в управлении?
– Раз поставлен такой вопрос, то, как только буду нужен.
– Нужен… Прямо сейчас.
– Понял. Даю Василию Степановичу трубку, – Прохоров отдал Савельеву трубку и пока тот разговаривал с полковником, сделал еще несколько снимков из альбома Ирины.
Когда Савельев закончил говорить с полковником, Прохоров закрыл папку с рисунками и обратился к нему.