Код

– У Анны серверы на буровой платформе. Она должна иметь к ним доступ, – забеспокоился Ражеш.

– Посмотрю, что можно сделать, – Ольсен не выразил особого оптимизма. Он покопался в своем планшете и вывел информацию на большой экран. – По счастью, не все новости плохие. Пришли результаты анализа состава внешней обшивки. Восемьдесят шесть процентов магния и четырнадцать – карбида кремния. Специалисты назвали это нанокомпозитным металлом. Чтобы его изготовить, нужно уметь распылить, а затем стабилизировать наночастицы в расплавленном металле, вероятно, при нулевой гравитации, – Ольсен поднял брови. – Это вам что-то говорит?

– Очень даже, – Гэби поправила волосы.

– Человечество только начало разбираться в подобных вещах, – добавил Грант.

– Это значит, – продолжила Гэби, – что обитатели этого корабля, когда он рухнул под Юкатаном, были всего на несколько сот лет более продвинутыми, чем мы сейчас.

– Не меньше, чем на насколько сотен, – добавил Юджин, – но и не больше, чем на тысячу. И кто знает, где они теперь, через шестьдесят пять миллионов лет.

– Может быть, – предположил Джек, – они давно разнесли себя в клочки.

Гэби поморщилась:

– Мне все больше кажется, что у нас с ними много общего.

Глава 28

Миа и Олли стояли за плечом у Армони.

— Тот, кто это зашифровал, реально не хотел, чтоб чужие добрались до содержания, – сказала хакерша, увеличивая размер окна на экране.

— Алан всегда был очень скрытен в отношении работы, — Миа вспомнила, что сотрудникам не разрешалось брать работу домой. Запрет, понятный, если речь шла об образцах и биологическом материале, распространялся также и на лэптопы с расчетами. Это вынуждало сотрудников проводить дополнительные часы в лаборатории. Может быть, таким извращенным способом Алан старался держать ее поближе к себе?

– Скрытен! — хмыкнула Армони. — Это очень мягко сказано. Вы не представляете, как я тут накувыркалась, пока вскрыла ее. Раньше только раз встретила такое.

Миа подумала, что жалобы Армони имеют целью просто попросить больше денег за работу.

В окне на экране было три папки: BreakerAlt, GenMark и SS Genome.

– Откройте SS Genome, — предложила Миа и полезла в рюкзак за записной книжкой Алана. Там были записи, связанные с его работой над синдромом Зальцбурга.

— Требует установки программы GeneMark-ET v.4.29, – сообщила Армони, попытавшись открыть папку.

— Ставьте, – сказала Миа. – Не думаю, что Алан планировал запускать вирусы в чужие компьютеры.

Армони просканировала программу на вирусы и прочую заразу и запустила ее. Окно заполнилось бесчисленным количеством букв GATC. Армони покрутила колесико мышки и свистнула:

— Этого добра здесь навалом.

Перед ними было многостраничное описание генома Зальцбурга.

– Как вы называете половинку хромосомы? — заинтересовался Олли.

— Хроматид, — пояснила Миа. -- Это одна сторона хромосомы, но она содержит всю полноту информации в своей ДНК.

– А, ну да. Кто бы мог подумать, что описание такой мелкой фигни занимает так много места.

Ни Олли, ни Армони, естественно, не могли знать, что девяносто семь процентов генома Зальцбурга составляла некодирующая ДНК, как и во всех двадцати трех хромосомах человека. Некоторые называли ее мусорной ДНК, из-за того, что она не связана с конкретным геном или, по-другому, не кодирует последовательности белков. Однако последние исследования показали, что уничижительная кличка дана ей напрасно. Некодирующая ДНК оказалась отнюдь не бесполезной: ученые начали понимать, что она влияет на поведение генов и это только вершина айсберга. Миа не сомневалась, что в ближайшие годы научный мир сможет полностью оценить роль некодирующей ДНК в жизни и эволюции человека.

Миа листала записную книжку, пытаясь понять, как Алан обнаружил в геноме какое-то сообщение. Страницы пестрели терминами: теория информации, криптография, статистический анализ. На десятой странице ей встретилось слово Breaker1, подчеркнутое три раза. Она знала, что Breaker1 – это алгоритм, позволяющий определить местонахождение гена в нуклеотидной последовательности. У них была папка BreakerAlt. Миа предложила начать с нее.

Армони пропустила генетический материал Зальцбурга через алгоритм BreakerAlt. Процесс занял почти полчаса, и, когда у Мии уже стали подгибаться ноги, Олли принес ей из кухни складной пластиковый стул.

Миа поблагодарила его, не отрываясь от экрана. Алгоритм, отработав, выдал новую порцию данных. Похоже, он взял все четыре буквы генетического кода и перемешал их.

Миа вздохнула и забарабанила пальцами по коленке:

– Мы что-то упускаем, – она опять открыла записную книжку.

– Если хотите знать мое мнение, – Олли не скрывал раздражения, – этот ваш Алан был двинутый на всю голову.

– Алан был много чего, – Миа с удивлением обнаружила, что защищает его, – но сумасшедшим точно не был.