Код

– И где он теперь? – Миа с трудом приходила в себя: она так рассчитывала на проницательность доктора Ван дер Берга в толковании загадочной вспышки синдрома Зальцбурга…

– Не знаю, – судя по всему, Янссон никогда не задавалась этим вопросом. – Но могу выяснить, – она взяла Мию за локоть. – Чем еще можем быть полезны?

К Мии вернулась ясность рассудка.

– Мы полагаем, что нам известна причина последних массовых заболеваний по всему свету.

– У меня пострадало около тридцати процентов сотрудников, – моментально отреагировала Янссон. – Симптомы самые разные. Мы сейчас перебрасываем наши основные силы с онкологических исследований на изучение этого феномена.

– Где можно поговорить без помех?

– Пойдемте со мной, – Янссон оглянулась с нескрываемым удивлением.

Кабинет руководителя был скромен и аккуратен. Компьютер на столе, шкаф с медицинскими справочниками на голландском языке. Янссон заперла дверь.

Миа принялась рассказывать о синдроме Зальцбурга и его последних зафиксированных проявлениях.

– То, что вы рассказываете, совершенно невозможно, – Янссон не сводила с нее глаз. – Новые хромосомы не образуются сами по себе и крайне редко (в смысле – почти никогда) выявляются у младенцев и взрослых. Каков механизм? Что там за гены?

– Вот это-то и надо понять.

Миа понимала позицию доктора Янссон. Синдром Зальцбурга вел себя совершенно непривычным для ученых образом. Хромосомные аберрации плода в матке – это одно, но нечто подобное во взрослом организме – совсем другое. Не бывает таких дупликаций, которые стали бы нормой для пациента. Должен был существовать какой-то другой путь, по которому новая хромосома и ее гены попадают в цепочку ДНК каждой живой клетки. Останься Миа в Бразилии, поиски пошли бы в этом направлении. Но тут явился незваный посетитель с пистолетом.

Она рассказала о коте, увиденном на улице Буэнос-Айреса, с симптомами, очень похожими на человеческие. Это тоже вызвало немалое изумление.

– Если все так, как вы говорите, – согласилась Янссон, – разгадка механизма этой загадочной патологии приведет к неслыханному прогрессу в генетике.

– Если мы раньше не помрем от нее.

– У меня уже есть образцы, взятые у пациентов, – в глазах Янссон был вопрос. – Каковы ваши планы?

– Все внимание – на носитель. Если поймем, как Зальцбург вписывает эту сорок седьмую хроматиду в клетку, мы с ним справимся.

Глава 44

Поменяв старый кислородный регенератор на новый, Джек поднялся на мостик. Анна была поглощена изучением сразу нескольких голографических дисплеев, по каждому из которых бежали различные символы.

— Как успехи? – Джек остановился за ее спиной.

Анна откатилась назад, чтобы видеть его.

— Хэлло, доктор Грир. Мне кажется, успехи есть.

— Ну, и что здесь написано? – он показал на поток зеленых голографических символов, медленно сползающих сверху вниз внутри трехмерного экрана.

На цифровых чертах ее лица появилась улыбка, щеки порозовели.

— Этого я сказать пока не могу, но, уверяю вас, прорыв близок. Дисплеи, конечно, не отображают всей полноты их письменности, но кое-что уже удалось извлечь.

— Расскажи.

– Значит так. Письменный язык, использующий от двадцати до тридцати пяти, скажем, символов, скорее всего основан на алфавите, то есть системе, где буквы обозначают простые звуки. С другой стороны, письменность, использующая слоговую систему, может иметь от восьмидесяти до ста знаков. На данный момент я выделила около семисот символов, что говорит о том, что эти существа, вероятно, использовали логографическую систему, где символы означают слова, а в ряде случаев — звуки и слоги. Еще я составила список предметов или понятий, к которым эти слова могут с большой вероятностью относиться. Логично предположить, что информация на дисплеях относится к управлению и обслуживанию корабля и его систем.

— Как-то, на мой взгляд, излишне много допущений. Они, может быть, думали совсем не так, как мы.

– Вполне вероятно, доктор Грир. Но естественно предположить, что один или несколько символов обозначают корабль. Это может быть отправной точкой. Есть еще другие соображения — не буду вас утомлять, ­– она улыбнулась и вернулась к работе.

– Ты совсем не боишься, Анна? — спросил он, меняя тему.

– Не поняла вопроса. Нужен дополнительный контекст, — она повернулась и вскинула голову.

— Контр-адмирал Старк сказал, что мы сильно рискуем, оставаясь на корабле. Каждый для себя принял решение — остаться или уйти. Ражеш решил остаться, но тебя никто не спросил. Мы все можем тут погибнуть.

-- Смерть есть прекращение нейронной активности. Я не идентифицирую себя с теми эмоциями, о которых вы говорите. Я только надеюсь успеть закончить работу до того, как это произойдет.

– Почему тогда закончить работу?

– Не знаю. Хочу найти ответы.

Видимо, не все эмоции были Анне известны: страх пока – нет, но любопытство – уже да.

Джек собирался уходить, когда появился Юджин.

– Так и знал, что найду вас здесь.

– У вас вид человека, которому есть, что сказать, – отметил Джек. Как и у всех сегодня.