Кодекс

Чори выстрелил, и над головами показалась еще живая черная обезьяна. Как она ни хваталась и ни цеплялась за деревья, все равно неуклонно скользила вниз сквозь листву и наконец упала в воду в пяти футах от лодки. Чори потянулся и выхватил из реки ком шерсти, прежде чем поверхность вокруг забурлила, и все поняли, что, кроме индейца, тут были и другие охотники.

— Ehi! Ehi! — широко улыбнулся Чори. — Uakaris!

— Их здесь двое! — взволнованно воскликнул дон Альфонсо. — Смотри, Томасино, какой удачный выстрел: мать и детеныш.

Детеныш в страхе кричал и все еще цеплялся за шерсть матери.

— Обезьяна? Вы убили обезьяну? — возмутилась Сэлли.

— Да, целительница. Представляете, как нам повезло?

— Повезло? Но это же ужасно!

Лицо старого индейца потухло.

— Вы не любите обезьян? Если их мозг поджаривать прямо в черепе, получается очень вкусное кушанье.

— Мы не едим обезьян!

— Почему?

— Это… почти каннибализм. — Девушка повернулась к Тому. — И вы позволили ему в нее стрелять?

— Я никому ничего не позволял, — ответил он.

А Чори так и не понял, о чем шла речь, и по-прежнему светился гордой улыбкой. Он швырнул обезьяну на дно каноэ, и глаза убитого животного обратились на людей. Они уже затуманились, язык вывалился изо рта. Малыш наконец отлепился от матери и громко вопил, закрывая голову лапами.

— Ehi! Ehi! — повторил Чори и поднял мачете, собираясь нанести смертельный удар.

— Нет! — Том быстро взял детеныша на руки.

Маленькая обезьянка тут же успокоилась и перестала плакать. А индеец от удивления застыл с поднятым мачете.

Дон Альфонсо подался вперед:

— Я не очень понимаю, почему вы толкуете о каннибализме?

— Мы считаем, что обезьяны — почти люди.

Старый индеец повернулся к Чори и начал объяснять. Тот перестал улыбаться, и у него на лице появилось растерянное выражение.

— Не знал, что в Северной Америке обезьяна считается священным животным, — продолжил дон Альфонсо. — Это правда, они похожи на людей. Вот только Бог вместо ног приделал им руки. Извините, я не знал, иначе не позволил бы ее убивать. — Он что-то резко бросил Чори.

Каноэ двинулось дальше, а дон Альфонсо швырнул мертвую обезьяну за борт, и она немедленно исчезла в бурлящем водовороте.

Том почувствовал, что детеныш все крепче прижимается к нему и тянет лапу. Он вгляделся в черную мордашку. Обезьянка была совсем маленькой — ростом всего восемь дюймов и весила не больше трех-четырех фунтов. У нее была мягкая короткая шерсть, карие глазки, маленькие, как у людей, уши и розовый нос. А пальцы на руках были не толще зубочисток.

Том заметил, что Сэлли смотрит на него и улыбается:

— Обзавелись новым дружком?

— Ну уж нет!

— А вот и да!

Обезьянка оправилась от испуга, поднялась по руке Тома и принялась тыкаться ему в грудь. Черные ручонки копались и шарили в складках одежды, а губы при этом издавали чмокающий звук.

— Она вас чистит. Ищет вшей, — заметила Сэлли.

— Надеюсь, останется разочарована, — отозвался Бродбент.

— Думает, что вы ее мать, — вступил в разговор дон Альфонсо.

— Как вы можете есть таких красивых существ? — возмутилась девушка.

— В джунглях, целительница, любое существо красиво, — пожал плечами старый индеец.

Том чувствовал сквозь рубашку щекочущие прикосновения. Цепляясь за пуговицы, обезьянка поднялась к клапану огромного, тропического покроя кармана и нырнула внутрь. Устроилась в кармане, сложила лапки и, слегка задрав нос, поводила вокруг глазами.

Сэлли захлопала в ладоши и рассмеялась:

— Том, она вас полюбила!

— А что они едят? — повернулся тот к дону Альфонсо.

— Все. Насекомых, листья, личинок. У вас не возникнет проблем с кормежкой вашего нового приятеля.

— А кто сказал, что это я должен за него отвечать?

— Детеныш выбрал вас, поэтому теперь вы принадлежите ему.

Обезьянка высовывалась из кармана и, словно самая главная, озирала владения.

— Ах ты, волосатик, — сказала по-английски Сэлли.

— Волосатик. Так мы его и назовем.

* * *

Ближе к вечеру, когда они оказались в особенно извилистой протоке, дон Альфонсо приказал остановиться и минут десять изучал воду: пробовал на вкус, плевал жеваные бумажные шарики и наблюдал, как они опускаются ко дну. Затем разогнулся.

— У нас проблема.

— Мы заблудились? — забеспокоился Том.

— Нет, это они заблудились.

— Кто?

— Один из ваших братьев. Свернул здесь налево к Пласа-Негро — Черной площади, гнилому сердцу болота, где обитают демоны.

Протока вилась, зажатая между огромными стволами деревьев под пологом ползучих растений. Над черной водой курился зеленоватый туман, и казалось, что здесь начинается водная дорога в ад.

«Не иначе Вернон», — подумал Том. Вернон всегда терялся — в буквальном и переносном смысле слова.

— Как давно они здесь проплывали?

— Не меньше недели назад.

— Здесь поблизости можно где-нибудь остановиться?

— Впереди, в четверти мили, есть небольшой островок.

— Пристанем там, разгрузим лодку, оставим в лагере Пинго и Сэлли, а сами налегке пойдем искать моего брата. Мы не можем терять время.

* * *