Кодекс

— И что вы собираетесь делать?

— Не знаю пока. — Это вопреки его намерению прозвучало немного жалобно, но он правда не знал. Вчера произошло столько всего, что он не успел подумать как следует. — Скажите сами, что мне делать. Я должен прилететь в Англию?

Она, видимо, прикинула что-то в уме и сказала:

— Да… почему бы и нет.

— Разве вы этого не хотите? — Он двигался ощупью в темноте.

— Ну конечно, хочу, — ободряюще сказала она. — Как скоро вы сможете это сделать?

— У меня уже заказан билет. Через пару дней. «Эсслин и Харт» оплачивают дорогу. Давайте прервемся на минутку, я узнаю номер рейса.

— Через пару дней? Нет. Мне нужно быстрее.

— Хорошо, я попробую пораньше.

— Не трудитесь. Я позабочусь об этом.

Игривые девичьи интонации вновь сменились командными — интонациями человека, привыкшего с помощью денег сжимать время и пространство так, как удобно ему. Легко было представить, как она гоняет туда-сюда легионы горничных.

— Ждите моего звонка и ни с кем больше не разговаривайте. Это возможно? — спросила она и повесила трубку, не дожидаясь ответа.

— Есть, сэр, — сказал он в гудящий телефон, отключил звонок и снова улегся спать.

Кто-то дубасил в дверь.

— Иду, иду! — крикнул он, смакуя последние секунды сна, полежал еще немного и встал.

Он плеснул на лицо холодной водой, накинул белый махровый халат. В глаза точно насыпали сухого цемента. Автоответчик показывая пять сообщений. Он не сразу вспомнил, что было ночью, но потом все нахлынуло на него сразу. Думать было некогда. Он посмотрел в глазок.

Перед ним возникло длинное, веснушчатое, пылающее от волнения лицо Лоры Краулик, и он открыл дверь.

— Эдвард! — Она положила руки ему на плечи и продолжительно, звучно поцеловала в губы. — Ты нашел его!

Он отшатнулся, и она ворвалась в квартиру.

— Герцогиня мне позвонила. — Лора снова обняла его, как после долгой разлуки. — Я знала — ты тот, кто нам нужен! — бормотала она в его махровое плечо. — Всегда знала.

— Знали?

— Я на минуту, — отстранилась она. — У нас еще много дел.

Лора совершенно преобразилась и вместо высокомерия излучала маниакальное дружелюбие. Ее строгие черты не годились для таких восторгов. Она поставила на кухонный стол сумку из буйволовой кожи.

— Сейчас оденусь, — сказал Эдвард. Он взял пару чистых вещей и снова ретировался в ванную, прикрываясь ими, как щитом. Когда он вышел в майке и джинсах, чувствуя себя более-менее человеком, она уже поставила кофе. Он облокотился на кухонную стойку, не очень хорошо соображая от недосыпания.

— Так чем я могу вам помочь?

Она достала из сумки кремовый конверт и протянула ему.

— Билет на самолет.

Он посмотрел. Рейс на Лондон, в один конец, бизнес-классом. Вот что, наверно, имела в виду герцогиня, говоря, что обо всем позаботится.

— Господи, да он отправляется через пять часов.

— Это первый рейс, на который мы сумели вас устроить.

— Послушайте, вам не обязательно это делать, — терпеливо объяснил он. — Фирма уже оплатила мне дорожные расходы. Я вылетаю во вторник.

— Дело не терпит до вторника, — отрезала Лора. — Оно вообще ни минуты не терпит. Все начинается с этого момента, Эдвард. Если вы не можете, мы пошлем кого-то еще.

— Почему же, могу, — задетый, ответил он.

— Вот и чудесно. Лимузин заедет за вами в полдень и отвезет в аэропорт. В Хитроу тоже будет ждать машина.

Она вручила ему другой конверт, значительно толще первого.

— Тысяча долларов и тысяча фунтов. На расходы.

Эдвард не стал его вскрывать — не идиот же он. И так ясно, что упомянутая сумма лежит там. С деньгами в одной руке и билетом в другой он смотрел на раскрасневшуюся Лору. Разреженный отравляющий газ счастья наполнял его легкие и насыщал кровь. Наконец-то. Стоит переступить через порог, и он окажется в мире герцогини. Он деловым жестом отложил оба конверта, опасаясь сотворить какую-нибудь глупость: посмотреть их на свет или понюхать.

Сев за стол, он поскорей ухватил знакомый предмет — сувенирную кружку с горячим кофе. Он держался за нее обеими руками, как за единственную точку опоры в давшей опасный крен вселенной. Последние сутки, которые, словно массив непрочитанной электронной почты, никак не укладывались у него в голове, теперь обрушились на него разом. Деньги что, это чепуха. Их, конечно, куда больше, чем требуется, но для Уэнтов это все равно что состриженный ноготь. Главное — легкость, с которой они раздаются, легкость, намекающая на баснословные суммы, которые за этим стоят. Ему вспомнилась их единственная личная встреча с герцогиней, ее темные кудри под шляпой, бледное, поднятое к нему лицо, ранящий в самое сердце большой рот. Она ждет его — ждет с нетерпением.