Кодекс

— Человек не в состоянии похоронить себя с произведениями искусства на полмиллиарда долларов без посторонней помощи. Надо выяснить, кто ему помогал.

— Ничего не выйдет, — возразил Том. — Отец никогда никому не доверял.

— Он не мог все устроить в одиночку.

— Хотя… очень на него похоже, — неожиданно заявил Филипп.

— Он должен был оставить какие-то ключи. — Вернон подскочил к комодику, выдвинул верхний ящик и, чертыхаясь, стал в нем рыться. Затем — второй, третий. И так разволновался, что вовсе выдернул ящик, и все, что в нем находилось, посыпалось на пол: игральные карты, триктрак, шахматы, китайские шашки. Том помнил эти вещи — игры их детства, теперь пожелтевшие и облупившиеся от старости. К горлу подкатил ком. Вот до чего они дожили. Вернон выругался и пинком разбросал предметы по комнате.

— Послушай, какой смысл мусорить в доме?

Брат не обернулся и продолжал выбрасывать содержимое шкафов.

Филипп достал трубку из кармана брюк и разжег дрожащей рукой.

— Ты только напрасно тратишь время. Надо поговорить с Марком Хаузером. Он и есть настоящий ключ.

— Хаузером? — удивился Вернон. — Отец не общался с ним сорок лет.

— Он единственный человек, кто по-настоящему знал отца. Они вместе провели два года в Центральной Америке. Только он может понять, куда делся наш старик.

— Отец ненавидит Хаузера.

— Думаю, что с тех пор, как отец заболел, они примирились друг с другом. — Филипп щелчком открыл золотую зажигалку и, издав ртом булькающий звук, втянул пламя в чашечку трубки.

Вернон перешел в кабинет, и оттуда послышался стук открываемых и закрываемых шкафов и сбрасываемых с полок книг.

— Уверяю тебя, — продолжал Филипп, — Хаузер причастен к этому делу. Нодействовать надо безотлагательно. Я влез в долги, и у меня есть определенные обязательства.

Вернон вернулся из кабинета с кипой бумаг.

— Выходит, ты уже начал тратить наследство?

— А кто в прошлом году взял у отца двадцать кусков? — холодно поинтересовался Филипп.

— Я взял в долг. — Вернон принялся рыться в бумагах, раскрывал папки и разбрасывал содержимое по полу. Том увидел, как разлетелись их дневники из начальной школы. И удивился, что отец так долго их хранил — тем более что у него не было никаких оснований гордиться оценками сыновей.

— И отдал? — спросил Филипп.

— Отдам, — пообещал брат.

— Ну еще бы! — насмешливо хмыкнул Филипп. Вернон покраснел:

— А где те сорок тысяч, которые отец заплатил за твое образование? Ты их возвратил?

— Это был подарок. Он и за Тома заплатил, когда тот занимался в ветеринарном институте. Правда, Том? И тебе бы дал, если бы ты захотел учиться. Так ведь ты вместо учебы отправился в Индию и общался там с господином брамином. Наступило неловкое молчание.

— Пошел к черту! — наконец проговорил Вернон.

Том переводил взгляд с брата на брата. Так уже случалось сотни раз: он вставал между ними и старался их примирить. Иногда у него получалось, но чаще ничего не выходило.

— И ты иди туда же! — Филипп сунул трубку в рот, так что зубы щелкнули о мундштук. И круто повернулся.

— Постой! — крикнул ему вслед Вернон, но было слишком поздно. Когда на Филиппа накатывало, его никто не мог удержать. Вот и сейчас его точно ветром сдуло. Входная дверь гулко ухнула, задребезжала, и все стихло.

— Нашел время ссориться, — упрекнул брата Том.

— Да пошел он! — окрысился Вернон. — Сам виноват. Том уже не мог припомнить, кто из братьев начал задираться первым.

Вернувшись в кабинет, Хатч налил себе очередную чашку кофе, развалился на стуле и, поставив ее себе на живот, стал смотреть в окно. Фентон устроился с кофе на другом стуле и мрачно уставился в то же окно.

— Кончай ломать голову, — бросил ему лейтенант. — Такие вещи случаются.

— Никак не могу поверить, — покачал головой Фентон.

— Согласен: полный абсурд — какой-то тип решил похоронить себя вместе с полумиллиардом долларов. Не горюй. Настанет день, и в этом городе случится преступление, достойное первой полосы «Нью-Йорк тайме». И тогда твое имя прославится. А на этот раз не сложилось.

Сержант подносил к губам стакан, упиваясь кофе и своим разочарованием.

— Я знал с самого начала, — продолжал Хатч. — Еще до того, как посмотрел видео. Вроде как вычислил. Как только стало ясно, что это не афера со страховкой, у меня словно лампочка в голове зажглась. Сюжетец для отличного кинофильма. Скажи? Богатей забирает с собой в могилу весь свой хлам. — Фентон не ответил.

— Но ты только подумай, как старику удалось это проделать? Ему наверняка потребовалась помощь. Ведь барахла-то было навалом. Никому не под силу катать по свету несколько тонн произведений искусства да так, чтобы никто не заметил.

Сержант пригубил кофе.

Хатч посмотрел на часы и опустил взгляд на разбросанные по столу бумаги.

— Два часа на обед. Ну почему в этом городе не происходит ничего интересного? Ты только взгляни на это: наркотики и снова наркотики. И никому из этих ребят не приходит в голову для разнообразия ограбить банк.

Фентон допил остатки кофе.

— Все в наших руках. — Наступило молчание.

— Что ты имел в виду? Что хотел сказать своим замечанием? «В наших руках»… Мало ли что есть у нас в руках.