Кодекс

В лагере дон Альфонсо и Вернон молча выслушали их рассказ. Когда Том закончил, индеец положил руку ему на плечо.

— Ты ненормальный янки, Томасино. Ты об этом знаешь? — Том и Сэлли уединились в шалаше, и он снова смазал ей раны, на этот раз ее же растительными антибиотиками. А Сэлли, скрестив ноги, сидела без рубашки и зашивала дыры нитью, которую дон Альфонсо свил из коры. Время от времени она краем глаза поглядывала на Тома и изо всех сил старалась не улыбнуться.

— Я должна поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.

— Не нуждаюсь в благодарности! — вспыхнул Том. Он в первый раз видел Сэлли без рубашки. И хотя они давно лишились возможности проявлять стыдливость, испытал сильное физическое влечение. И тут же заметил, как порозовела ее грудь и напряглись соски. Может быть, и она ощущала то же самое?

— Нуждаешься… — Сэлли отложила рубашку, повернулась к нему, обняла за шею и нежно поцеловала в губы.

39

Хаузер оставил своих людей у реки. Впереди, словно затерянный мир Артура Конан Дойла, взмывали под самые облака вершины Серро-Асуль. Он один пересек поляну и вгляделся в топкую тропу на другой стороне. Непрекращавшийся дождь постоянно смывал следы, но он заметил отпечатки босых ног. Здесь прошли человек шесть, наверное, охотники. И совсем недавно — всего несколько часов назад.

Должно быть, из тех индейцев, с которыми сговорился Бродбент. Другие в этих богом забытых джунглях не живут.

Хаузер поднялся с колен и с минуту раздумывал. От погони и игры в кошки-мышки толку не будет. Переговоры тоже ничего не дадут. Значит, оставался единственный способ.

Он подал солдатам знак сниматься и сам пошел впереди. Они быстро двигались по тропе туда же, куда и босоногие охотники. А Филипп, в наручниках и под охраной, плелся в арьергарде. Обидно было поручать его солдату: толковых подчиненных и без того не хватало. Но Хаузер понимал: придет время, и Филипп может пригодиться как аргумент в торговле. Никогда нельзя пренебрегать заложником.

Он отдал команду ускорить шаг.

Все разворачивалось, как и следовало ожидать. Индейцы вовремя услышали, что они приближаются, и растворились в лесу, но Хаузер успел засечь направление. В джунглях он был опытным следопытом и знал толк в тактике блицкрига. Преследование будет жестким. Напор всегда давал результаты и с более опытным противником, что уж говорить о кучке ничего не подозревающих охотников. Его люди рассыпались по лесу, а сам Хаузер с двумя солдатами пошел в обход, отрезая индейцев.

Атака получилась яростной, молниеносной и оглушительной. Джунгли вздрогнули. И Хаузер живо вспомнил такие же стычки во Вьетнаме. Не прошло и минуты, как все было кончено. Деревья разворотило, содрало с них кору, кусты дымились, земля превратилась в пыль и едкой дымкой поднялась в воздух.

Удивительно, на что способна пара гранатометов.

Хаузер сложил вместе куски тел и пришел к заключению, что убиты четверо. Значит, ускользнули двое. Хоть раз его солдаты действовали умело. Вот на это они способны — на простое, бесхитростное убийство. Надо запомнить.

Времени было немного. Следовало ворваться в деревню на плечах оставшихся в живых, в момент самой сильной паники и страха, пока жители не успели организоваться.

Он повернулся к своим людям:

— Arriba! Vamonos![35]

Солдаты заразились его энергией и приободрились. Наконец-то они чувствовали себя в своей стихии.

— Вперед! На деревню!

40

Дождь шел без передышки целую неделю. Но путешественники каждый день двигались вперед: поднимались по склонам, спускались в каньоны, карабкались на опасные уступы, переправлялись через бурные реки — и все это в таких труднопроходимых джунглях, что невозможно себе представить. Если за день удавалось пройти четыре мили, это считалось удачей. На восьмой день Том проснулся и увидел, что дождь наконец стих. Дон Альфонсо уже поднялся и развел большой костер. Его лицо было мрачным. Когда завтрак был съеден, он объявил:

— Прошлой ночью я видел сон.

Его серьезный тон заставил Тома насторожиться.

— Какой сон?

— Мне приснилось, что я умер. Душа отлетела на небо и стала искать святого Петра. Я нашел его у ворот в рай. Он помахал мне рукой: «Дон Альфонсо, это ты. старый негодник?» — «Так точно, — ответил я. — Дон Альфонсо Босвас, который умер в джунглях вдали от дома в возрасте ста двадцати одного года и теперь хочет встретиться со своей Роситой». — «Что ты делал в джунглях, дон Альфонсо?» — спросил святой. «Шел с ненормальными янки, которые собрались на Серро-Асуль». — «И как, дошел?» — «Нет». — «Тогда возвращайся обратно, старый проходимец». — Индеец помолчал и закончил: — И я вернулся.

Том не знал, как реагировать. Сначала он решил, что весь рассказ — очередная шутка дона Альфонсо. Но затем заметил, как серьезно тот смотрит на остальных. И покосился на Сэлли.

— Вы понимаете, что означает ваш сои? — спросила девушка.

Дон Альфонсо сунул в рот корешок, прожевал, наклонился и выплюнул мякоть.

— Он означает, что мне осталось быть с вами всего несколько дней.

— Несколько дней? Не смешите.

Индеец покончил с тушеным мясом и поднялся.