Кодекс 632

— Да, — согласилась Мадалена. — Каждой букве соответствует цифра. А это 1, Б — 2, и так далее. Понимаете?

— Теперь понимаю. — Томаш указал на второй столбик. — А этим цифрам соответствуют какие-то буквы?

Женщина, прищурившись, разглядывала листок.

— Не знаю. И мужа больше не спросишь.

Томаш переписал код в свой блокнот. Потом, подчиняясь предложенному Мадаленой алгоритму, заменил буквы цифрами, а цифры оставил нетронутыми. Получились шесть столбиков:

Набрать в замке такое количество цифр было делом небыстрым. Закончив, Томаш подождал несколько мгновений. Дверца оставалась закрытой. И неудивительно: любитель хитроумных шифров не ограничился простой заменой букв цифрами. Томаш повернулся к Мадалене и пожал плечами.

— Судя по всему, это сложнее, чем кажется. Значит, я возьму коробку, скопирую бумаги и верну вам завтра. — Он аккуратно сложил листок с кодом. — А над этой шарадой я еще подумаю. Вдруг мне удастся ее разгадать?

Покинув дом профессора, Томаш направился прямиком в расположенную неподалеку от университета мастерскую «Аполлон-70», где были копировальные аппараты. Там его заверили, что копии будут к утру готовы.

Вечером Томаш был особенно ласков и внимателен к жене и дочке. Он то и дело обнимал и целовал их, клялся в любви, предупреждал их малейшие желания и капризы. Норонья и сам не знал, чем объяснить подобные приступы нежности. Вероятно, все дело было в чувстве вины из-за Лены, в желании хоть как-то сгладить последствия своей измены. Похоже, связь на стороне и вправду сделала его хорошим мужем и отцом.

Констанса расставила по всей квартире новые букеты, на этот раз белые гиацинты в стеклянных вазах, нежные и чистые, словно крылья ангелов, с острыми, плотными, полупрозрачными лепестками. После ужина Томаш расположился в гостиной с бумагами профессора Тошкану. Констанса уложила Маргариту и присоединилась к нему. Томаш погладил жену по усеянной веснушками щеке и улыбнулся.

— Спит?

— Как сурок.

— Как прошел день?

— Нормально. Я забрала Маргариту после уроков и мы немножко погуляли.

— Куда ходили?

— В парк Поэтов рядом с торговым центром. Я решила научить Маргариту кататься на велосипеде.

— И как успехи?

Констанса рассмеялась.

— Просто ужасно! Она и метра не могла проехать, все время падала. А потом заявила: «Пйохая машина!» и пересела на трехколесный велосипед для малышей.

— И не постеснялась ездить на велике для малышни?

— Ты же ее знаешь, она вообще никогда ничего не стесняется.

Томаш разразился смехом. Его дочь и вправду была не из застенчивых. Если кто-то говорил ей обидные вещи, она делала вид, что не слышит. Другие детишки ее возраста умирали со стыда, когда их заставляли плавать с кругом, Маргарите же он не доставлял никакого неудобства. Она была человеком, полностью свободным от комплексов.

Томаш привлек жену к себе и нежно поцеловал.

— Ну ладно, мне надо работать.

И склонился над разложенным на диване листком бумаги, стараясь разгадать придуманную Тошкану шараду.

— Что это? — спросила Констанса, с интересом глядя на ровные столбики цифр.

— Зашифрованное послание, — отозвался Томаш, не поднимая головы. — Которое заставляет меня сомневаться в своем интеллекте.

— Это для твоих американцев?

— Да.

И он погрузился в мир шифров и чисел, полностью отрешившись от окружающей действительности. Прежде чем пробовать разные комбинации, нужно было понять, с каким типом шифровки имеешь дело. А это было совсем не так легко, как могло показаться на первый взгляд. Томаш успел проверить и отмести несколько вариантов, когда чья-то рука легла на страницу блокнота, прервав его лихорадочные размышления.

— Томаш, — позвал знакомый голос. — Томаш.

Это была Констанса.

— Да? — Томаш с трудом вернулся к реальности. — Ты что?

— Прости, что отрываю, я знаю, ты не любишь, когда тебя отвлекают от работы. Но, понимаешь, мне очень нужно кое-что тебе рассказать.

— Что рассказать, милая? Что случилось?

— Ничего страшного, просто, когда мы с Маргаритой гуляли, кое-что произошло. В парке Поэтов. Я учила Маргариту кататься на велосипеде. Знаешь, я все время бежала за ней, чтобы поймать, если она упадет.

— Ага.

— Потом мы поменяли двухколесный велосипед на трехколесный, и я отпустила Маргариту покататься с двумя девчушками, а сама села на скамейку передохнуть. И знаешь, что было потом?

— Что?

— Знаешь, она сразу обогнала других детей, а те ее отпихнули, не захотели играть с нашей Маргаритой.

Томаш с состраданием глядел на жену. У Констансы предательски блестели глаза, видно было, что она с трудом сдерживает слезы. Норонья обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Господи! Постарайся забыть об этом, просто забыть…

— Они обращались с нашей девочкой так, будто она заразная…

— Ты же знаешь, какими бывают люди. Не думай об этом, родная.