Кодекс 632

Движение на улице было слишком интенсивным, чтобы рассчитывать сразу поймать такси. Томаш решил направиться пешком в сторону площади Маттеотти, в надежде остановить машину по дороге, чтобы добраться до архивов. Не пройдя и двадцати метров по улице Порта-Сопрана, он понял, что зверски голоден; к счастью, по пути ему подвернулся ресторан с подходящим к случаю названием «У Колумба». Командировочные расходы оплачивал фонд, и Норонья ни в чем себе не отказывал. На закуску он взял pappardelle al ragu di coniglio alla ligure, оказавшиеся обыкновенной пастой с заячьим паштетом. На второе Томаш выбрал filetto all'aceto balsamico di Modena, состоявшее из жаренного на гриле куска говядины и большой порции заправленного уксусом салата, а на десерт шедевр под названием degustazioni di cioccolatini Domori e bicchiere di Rum. Роскошный обед дополняли бутылка чудесного Лигурийского вина Rossese di Dolceacqua 1999 Giuncheo и misto formaggi con confetture, тарелка благородных сыров с мармеладом.

После обеда Томаш отправился в читальный зал имени Колумба Государственного архива Генуи, расположенного в живописном Палацетто-Криминале на оживленной улице Томмазо Реджо. Там хранились бумаги Архива банка Сан-Джорджо и Нотариального архива. Томаш до вечера терпеливо просматривал микрофильмы и перелистывал двести восемьдесят восемь страниц документов из Генуи и Савоны с 1429-го по 1494 год, не забывая конспектировать. В половине шестого служащие архива объявили, что читальный зал закрывается, и ему пришлось прервать работу.

Вечером Томаш пешком дошел до Пьяцца-делле-Эрбе, заглянул в лавку, где продавали старинные рукописи, и выпил пива в баре «Берто». Потом он совершил экскурсию по забегаловкам Порто-Антико, пробуя блюда со всех сторон света, от тайского риса со специями до греческого узо и марокканского кускуса. Перед сном Норонья позвонил жене из номера «Бристоль-паласа». Констанса была как обычно напряжена, и Томаш понятия не имел, чем ее утешить. Потом выхватила трубку Маргарита и потребовала, чтобы папа привез ей в подарок «баашую куклу».

Наутро Томаш снова отправился в читальный зал. На этот раз он решил сконцентрироваться на двух огромных томах, вышедших в 1932 году и озаглавленных просто «Колумб». Увесистые фолианты, содержавшие факсимиле итальянских документов и их перевод на английский и немецкий, считались венцом деятельности «генуэзской школы», итогом колоссального труда, начатого Джероламо Бордони еще в 1614 году и завершенного в 1904-м. Томаш прилежно конспектировал и даже скопировал самые важные бумаги. Потом для очистки совести пробежал глазами сборник «Новое о Колумбе» и, поскольку на часах было уже четыре пополудни, решил, что на сегодня хватит. Впереди были другие архивы в другой стране.

Величественная мавританская башня белела на фоне ярко-синего неба, отбрасывая милосердную тень на пешеходов и запряженных в прогулочные экипажи лошадей на площади Вирхен-де-ло-Рейес. Остановившись под апельсиновым деревом на улице Матеоса Гаго, Томаш запрокинул голову, чтобы разглядеть венчавший Хиральду бронзовый флюгер. Район, расположенный на левом берегу Гвадалкивира, назывался Ареналем. Здесь располагался старинный еврейский квартал Баррио-де-Санта-Крус. То была самая живописная часть города с узкими улочками и нарядными двориками, ажурными решетками и тенистыми садами, где цвели розы и камелии, жасмин и бугенвиллии, прелестными особняками и памятниками давно ушедшей эпохи, когда богатства Нового Света ненадолго сделали Испанию величайшей империей.

Томаш добрался до Севильи всего час назад и успел проголодаться. Ближайший ресторан назывался «Бар Хиральда». Внутри царила атмосфера арабского сука; своды, арки, дверные проемы — все было выдержано в мавританском стиле.

Томаш сел за стол и попросил меню.

— Прежде здесь были мавританские бани, сеньор, — смуглый худощавый официант с густыми черными усами и аккуратной бородкой старательно выговаривал слова. — Que quiere comer usted?[59]

Норонья глянул в меню. Названия блюд были не слишком вдохновляющими.

— Что вы мне посоветуете?

— Le gusta tapas?[60]

— Я даже не знаю. Принесите, пожалуй.

— Bueno. Con xerez?[61]

— Херес? Не лучше ли красное вино?

— Xerez es mejor con las tapas, senor.[62]

— Хорошо, вам виднее.

Через десять минут официант принес маленькие блюдца и бокал хереса амонтильядо, сухого белого вина, прозрачного, с легким золотистым блеском. Оказалось, что происхождение традиционной андалусской закуски прямо связано с этим вином и блюдечками. Раньше бокал было принято накрывать блюдцем, а «накрывать» по-испански, как известно, tapar. Потом на блюдце стали класть сыр или маслины, а со временем и другую еду. Современные «тапас» отличались таким разнообразием цветов и вкусов, что португальскому гостю в пору было растеряться.