Кодекс

Моё обучение по большей части проходило в нижнем мегаполисе, в среде, где на исполнителя смотрят как на опасную, но всё же добычу. Это как на древней Земле в одиночку завалить льва. В девяносто девяти процентах, это заканчивалось смертью идиота, вышедшего против хищника, но единицам везло. Правда это происходило только в тех редких случаях, когда лев был ослаблен болезнью или раной. А вот криминальные кланы и синдикаты, активно поддерживали такое положение дел.

Те, кто обучал исключительно меня, имели статус одних из лучших. У каждого такого преподавателя за плечами имелся не один труп исполнителя. Каждый из них преподал мне только по одному уроку и я крепко их запомнил. А чтобы я ненароком их не запамятовал, они оставляли записи на моём теле.

Каждый шрам, говорил об усвоенном уроке. Я в мельчайших подробностях помнил их все. Лёгкое движение воздуха, предупредило меня об открывшейся в душевую комнату двери. Кодекс сейчас отключён и не может меня предупредить, но мне этого и не требовалось.

Те, кто пытался заработать на моей смерти, прекрасно знали о подобной особенности кодексов. Она имелась у всех, но почему-то считалось, что исполнители лишены этого недостатка. Директорат активно содействовал распространению этих мифов, но в реальности, кодексы исполнителей так же, как и остальные, отключались в зонах отдыха.

Конечно, они могли активироваться, когда в помещение проникал посторонний, но это происходило не быстро и убийца к этому моменту уже покидал зону, оставляя остывать мёртвое тело исполнителя. Девять раз меня пытались отправить на тот свет, именно в душевой кабине.

Резко отпрыгнув к противоположной стене я готов был немедленно атаковать противника, но словно парализованный замер с поднятым кулаком. На пороге перед открытой дверью душевой комнаты, стояла Анастасия. Из одежды на ней была только красная ленточка, удерживающая волосы в хвосте. Бросив быстрый взгляд ей за спину я увидел, что её броня предвестника стоит рядом с моей. Судя по тому, что она была закрыта, там тоже запущена программа очистки.

— У меня душ сломан, — произнесла она и переступив порог, закрыла за собой дверь.

Каждый шрам на моём теле мог рассказать о множестве вариантов, которые использовались для лишения меня жизни. Но о данной ситуации у меня записей не было.

Когда на пороге стоит обнажённая девушка и говорит, что у неё сломан душ, тебе меньше всего хочется сказать, что это твой душ и ты тут вообще-то первый. Как воспитанный человек я хотел разрешить даме войти, но так как она уже стояла внутри, это звучало бы глупо. Я даже представить не мог, как трудно найти слова, когда ты стоишь в чём мать родила, напротив неожиданной гостьи в костюме Евы.

Разум пытался найти логику её поведения, но она видимо скрылась за дверью, которую закрыла Анастасия. Я сделал шаг, чтобы освободить душевую, но тут, что-то пошло не так. Потом это что-то, начало повторяться и время для меня, потеряло всякий смысл, кто я, где, уже неважно. Мир сузился до гибкого тела с шелковистой кожей, крепко прижавшегося ко мне. Струи воды, льющиеся по нашим телам, лишь дополняли обострившиеся чувства. В эту ночь я уснул абсолютно счастливым человеком в объятьях нашедшей меня половинки.

Мне не хотелось просыпаться, ведь всё что я испытал, могло оказаться банальным сном. Но вечно лежать в постели нельзя и я открыл глаза в реальность. Первое что я увидел, это голографическое лицо кодекса. Дина нависала надо мной и сверлила меня взглядом.

— Ты меня так и до инфаркта доведёшь, — пробурчал я, окончательно просыпаясь.

— И какую хитрость ты использовал, чтобы затащить её в постель? — спросила Дина, ещё сильнее нависнув надо мной.

— Сломанным душем, — услышал я рядом голос Анастасии и её ладонь легла мне на грудь. — Не оставишь нас на пару минут, у меня к нему серьёзный разговор, — попросила она Дину.

— Конечно, — кивнула та и отключила голограмму.

Разговор у нас получился серьёзней некуда, мы даже обошлись без слов, ограничившись тяжёлым дыханием. Наконец, когда мы достигли консенсуса и главная тема уже не стояла так твёрдо, мы выпустили друг друга из объятий. Анастасия поднялась с кровати и направилась в душ. Едва она скрылась за дверью, активировалась голограмма вездесущего кодекса.

— Доволен?

— Тебе правду сказать или соврать? — ответил я, закрывая глаза.

— Это был риторический вопрос. На твоей физиономии, итак, всё прекрасно написано.

— Завидуешь?

— Я кодекс, в моей программе нет такой функции, как зависть. Хотя я в полной мере владею данными об этой психологической особенности человеческого разума. В отличии от вас, даже простейшая программа может доказать, что если бы вы могли изъять зависть из разума, то жизнь человечества была бы гораздо спокойней и продуктивней.

— Тут я с тобой полностью согласен. Зависть в жизни человека, это постоянный источник проблем. И хотя завистливый человек создаёт много сложностей окружающим, но больше всего страдает от зависти, именно он.