Кодекс Агента. Том 1 (СИ)

Карась и Цаца уже на ногах. Их лица искажены от ненависти и боли, они медленно приближаются ко мне, сохраняя активные боевые стойки.

Закусываю губу и делаю шаг назад. Я не готов убить бывших друзей, хотя могу превратить их в месиво из мяса и костей несколькими ударами рук. Наверняка они не видят, окутавшее мою фигуру защитное силовое поле. Мои глаза не светятся, и я для них хорошо знакомый агент Симпа, которого можно победить — это получалось у них на тренировках примерно один раз из пяти.

Еще шаг назад. Я упираюсь спиной в колонну и отчетливо понимаю, что отступать некуда. В прямом и переносном смысле. Игры закончились, и бой идет не на жизнь, а на смерть.

Трое охранников Аурума появляются неожиданно. Они целятся в нас из пистолетов и что-то истошно вопят. Я не могу разобрать слов, голоса звучат подобно звериному реву, а плавные замедленные жесты напоминают движения подводных пловцов.

Мои бывшие друзья медленно оборачиваются, а затем вместо того, чтобы сдаться, бросаются на охранников. Бросаются в их потоке времени, для меня окружающая реальность похожа на кадры замедленной съемки из блокбастеров студии Эйзенштейна.

Выстрелы пистолетов звучат как оглушающие протяжные разрывы. Я отчетливо вижу пули, вылетающие из нарезных стволов, и ухожу с линии огня.

Голова Карася взрывается как спелый арбуз, и он медленно валится под ноги охраннику бездыханным трупом. Цаца останавливается, как будто ударившись о невидимую стену, и с удивлением опускает голову, глядя себе на грудь. Она падает ничком, и ткань платья на ее спине окрашивается кровью.

Взгляды охранников останавливаются на мне. Они отчетливо видят меня, лишь когда я стою без движения, но в белесого призрака тоже можно стрелять. Парни кричат что-то, наполняя пространство тяжелым гулом, и нацеливают на меня пистолеты.

Диспозицию меняет Мина. Она появляется за спинами бойцов и хладнокровно расстреливает их. В руках девушки многозарядный пистолет-автомат. Гильзы вылетают в сторону и, кружась в воздухе, медленно падают на гранитный пол.

Тела в черной форме дергаются, будто от ударов электрическим током, взмахивают руками и плавно оседают на пол.

Мина переводит взгляд на меня. Холодный и чужой взгляд. Перезаряжает оружие и идет навстречу. Мне хочется тряхнуть головой, зажмуриться, выпасть из похожего на комикс сна и проснуться в своей постели. Проснуться рядом с ней.

Мина медленно приближается. Я отчаянно хочу поговорить с девчонкой, но с учетом разной скорости течения времени, это невозможно. Снова делаю шаг назад. Затем еще один. И останавливаюсь. За спиной провал разбитого окна, а перед глазами провал пистолетного дула.

Мина застыла в паре шагов от меня с пистолетом в вытянутых руках. Я могу убить ее за считаные секунды. Убить голыми руками. Изуродовать несколькими ударами и выбросить в окно словно изломанную куклу. Но я не двигаюсь и смотрю в зеленые глаза не моргая.

Она не нажмет на курок. Не должна. Не сможет.

Первый выстрел оглушает, словно удар раскатистого грома. Пуля врезается в грудь и отбрасывает меня назад. Второй и последующие сливаются в низкий утробный рев, и ребра взрываются болью. Мина яростно ревет, а я выпадаю в разбитое окно спиной вперед.

Словно за страховку, цепляюсь за ее взгляд. Взгляд любимой. Взгляд врага. Беспощадный и ненавидящий.

Я не могу разложить на буквы рвущийся из ее груди рев, но этого и не требуется. Я умею читать по медленно движущимся губам. И единственное артикулируемое ими слово мне хорошо знакомо: «Предатель»!

Пули одна за другой врезаются в мою грудь, но я не чувствую боли. Я падаю в пустоту спиной вперед. И внутри меня тоже пустота. Такая же, как в глазах Мины.

Глава 13 — Вынужденный выбор

Я падаю с десятиметровой высоты и врезаюсь спиной в козырек над главным входом в Аурум. Остаюсь жив лишь потому, что мое тело все еще покрывает полупрозрачное серое марево — Осколок на груди невыносимо жжет кожу. Смотрю в провал разбитого окна на четвертом этаже, ожидая увидеть силуэт Мины, но она не появляется.

Какое-то время лежу без движения, устремив взгляд в небо, а затем тяжело встаю. С рюкзака на спине осыпаются осколки стекла, а с груди — расплющенные в лепешки свинцовые пули.

Мир наполняется красками, время возвращает привычный бег, и приходит чудовищная боль. Она безжалостно вгрызается в грудь стальными когтями и разрывает ее на части. В глазах темнеет. Я делаю несколько шагов к краю крыши и смотрю вниз. В центре оцепленной полицейскими площадки, опершись на полированный бок красного Руссо-Балт-Спорт, стоит Ольга Трубецкая. Ее взгляд устремлен на меня, а радужки светятся двумя сапфирами.

В воздухе материализуется крутая лестница. Морщась от боли, спускаюсь по синим светящимся ступеням и останавливаюсь перед княжной у распахнутой двери спорткара.

— Садись! — приказывает она и занимает водительское сидение.

— Мы уже на «ты»? — спрашиваю я с искренним безразличием и падаю в перфорированную кожу, едва сдерживая стон.

— А у тебя есть возражения? — Трубецкая выгибает бровь.

— Никаких! — я качаю головой. — Следила за мной?