Кодекс Агента. Том 2 (СИ)

— Говорил тебе, что надо учиться управлять своими чувствами, а не покоряться инстинктам, — кричит он мне прямо в ухо, притянув за шею. — Мы сейчас похожи не на наследников Великого Родов, а на плебеев, которые не могут сдержать свои инстинкты.

— Не будь занудой! — громко отвечаю я и мягко отталкиваю Андрея.

Он укоризненно поднимает бровь и щурит глаза, словно предостерегая меня от последствий нашего поведения, а я со смехом стаскиваю с него пиджак и тяну на танцпол.

Танец страсти перешел в откровенную и возбуждающую игру. Мы окружаем Андрея и всячески провоцируем на погружение в пучину чувственного разврата. Хмурое выражение его лица становится элементом спектакля, где каждый следующий акт вызывает приступы смеха и безудержного веселья.

Я бросаюсь к ближайшему столику, хватаю пару бокалов, в два прыжка оказываюсь рядом с Трубецким и буквально заливаю шампанское ему в рот. Он пытается уклониться от неизбежного, но в бой вступает тяжелая артиллерия: девочки начинают ластиться к нему, словно кошки. Мгновение сопротивления, мгновение неопределенности, и, наконец, победа: Андрей сдается и, смеясь, вступает в игру.

Наша тесная компания настолько увлечена собой, что мы не замечаем, как приглашенные танцоры и слуги тактично исчезают, оставляя нас в привычном кругу общения.

— Продолжаем у меня! — предлагает Цесаревич, перекрикивая музыку.

Мы смеющейся и улюлюкающей толпой несемся по коридору, распахиваем высокие резные двери и забегаем в царские апартаменты. Романов включает медленную расслабляющую музыку, и танцы превращаются в ритуал взаимного соблазнения.

— Меняемся партнерами каждую песню! — кричит пьяная Нарышкина. — Без поцелуев и секса!

— За нарушение правил сжигаю без предупреждения! — то ли в шутку, то ли всерьез добавляет Цесаревич, и его радужки на мгновение вспыхивают.

Мы пьем шампанское, танцуем, лаская тела и кожу друг друга, несем какую-то ерунду и пьянеем все больше. Перед моими глазами поочередно сменяются лица Нарышкиной, Воронцовой и Романовой, их нежные руки обвивают меня, и я тону в вязком безвременье ленивого возбуждения.

Прижавшись ко мне сзади, Наталья касается губами моей шеи, а ее руки блуждают по моему торсу. Я обвожу пьяным взглядом качающуюся гостиную и вижу танцующих братьев Юсуповых, донельзя возбужденного Андрея, которого откровенно ласкает Воронцова, и Алексея, слившегося в страстных объятиях с Нарышкиной.

Апраксина с нами нет, а все остальные разбились в соответствии со сложившимися предпочтениями. На чужие страсти мне совершенно наплевать, и даже будучи возбужденным, я жалею, что с нами нет Ольги.

Андрей скользит пьяным взглядом по моему лицу, но несмотря на выпитое шампанское замечает накатившую на меня печаль.

— Мы его теряем! — кричит он, указывая на меня рукой, и Нарышкина с Воронцовой бросаются ко мне, словно фурии.

Меня ласкают нежные девичьи руки, и наш импровизированный танец продолжается. Мы погружаемся в пучину разврата, но я убеждаю себя, что выполняю задание Великого Князя Шувалова и внедряюсь в среду аристо в буквальном смысле слова.

Глава 18 Земля уходит из-под ног

Я просыпаюсь от громкого храпа, который настойчиво прорывается сквозь сильную головную боль и сумбур сна. С трудом открываю глаза, приподнимаю голову и оглядываюсь.

Я лежу на необъятной кровати в апартаментах Алексея Романова. Судя по всему, вчерашняя вечеринка удалась: у меня на груди прикорнули Наталья Романова и Юлия Нарышкина, Цесаревич дрыхнет в обнимку с Воронцовой, а на кушетке вповалку лежат братья Юсуповы и храпят в две глотки. Совершенно голый Андрей Трубецкой свернулся калачиком на кресле-кушетке у окна и с блаженной улыбкой тихо посапывает во сне.

Девушки в трусиках, значит, в целом мы вели себя пристойно. Я вздыхаю с облегчением, но тут же понимаю, что не помню произошедшего ночью. Затылок раскалывается от боли, и я корю себя за выпитое шампанское.

Желание хотя бы на время забыть о проблемах вновь перевесило самоконтроль. Что говорит на эту тему «Кодекс Агента»? Впрочем, неважно…

Стараясь не разбудить спящих друзей, я осторожно встаю с кровати. Спотыкаясь об одежду и пустые бутылки, направляюсь к окну. Тихо раздвигаю тяжелые шторы, открываю ставни и с упоением впитываю свежесть утреннего воздуха.

Морщась от головной боли, вспоминаю вчерашний вечер. Танцы нагишом, шампанское, разгульная атмосфера — в памяти запечатлелись лишь отдельные картины, словно куски головоломки, которые я пытаюсь сложить вместе.

Вспоминаются обрывки разговоров, множество выпитых фужеров, жаркие объятия девушек и страстные ласки, лишь чудом не перешедшие в секс. Черные дыры, в которых растворились некоторые промежутки весело проведенного времени, тоже присутствуют.