Кодекс Алеры. Том 1

— Предводитель орды. Я его видела. Хочу убрать его. — Она рассказала ему про кинжал у того на поясе и про вторую орду на подходе.

Бернард кивнул.

— Если нам удастся пробиться к нему, — сказал он, — я попытаюсь прикрыть тебя завесой. Хватай кинжал и беги. Доставь его Первому лорду, если сможешь.

— Ты изможден. Если ты попробуешь заклинание еще раз, это может уби… — Она замолчала и сделала глубокий вдох, успокаиваясь.

— Пиреллус говорил правду, — заметил Бернард. — В обреченности есть и свои положительные стороны. Например, тебе нечего терять.

Он повернулся к ней, обнял рукой за талию и поцеловал в губы. Не было в этом поцелуе ни сомнений, ни сдержанности — только здоровая мужская страсть, облагороженная врожденной мягкостью. Амара негромко застонала и вся отдалась этому поцелую, хотя на глаза ее снова навернулись слезы.

Она оборвала поцелуй слишком быстро, заглянув ему в глаза. Бернард улыбнулся ей.

— Не хотелось оставлять недоделанным это дело.

Она отозвалась ему усталой улыбкой и повернулась к воротам.

Из-за стены донесся рев рогов — более звучный, более разрушительный, более злобный, чем прежде. Земля снова начала содрогаться, и рокот с криками, казалось, захлестывали ее с головой, лишая воздуха. Ей показалось, она чувствует, как дрожат ее щеки от одной силы этого шума.

Последние защитники ворот таяли на глазах. Во двор начали просачиваться мараты с дикими взглядами, окровавленным оружием, с головы до ног забрызганные кровью. Одного гольдера опрокинули на землю два волка и марат, единственным оружием которому служили собственные зубы. Алеранец еще пытался отползти в сторону, но тут его прижал к земле ногой овцерез и коротким взмахом головы сломал бедолаге шею. Мараты все прибывали, и во дворе воцарился полный хаос. Бой за ворота распался на множество местных стычек.

— Вон, — выдохнула Амара, выставив вперед палец. — Как раз входит в ворота.

Ацурак в сопровождении своих тварей и правда появился в воротах. Небрежным движением руки он пронзил трофейным копьем спину бившегося у обломков баррикады легионера и, не проверяя, мертв ли тот уже, выдернул копье и проверил острие пальцем. На него бросилось несколько алеранцев. Одного разорвала в клочья одна из птиц. Другой рухнул на землю, не успев подобраться к Ацураку на расстояние удара; из обеих глазниц его торчали черные маратские стрелы. Та же судьба постигла и остальных смельчаков.

— Я иду первым, — буркнул Бернард. — Отвлеку их внимание. Ты давай прямо за мной.

— Ладно, — согласилась Амара и положила руку ему на плечо.

Бернард сжал в руках топор и изготовился к броску. Воздух внезапно содрогнулся от грохота… нет, звук этот более всего напоминал громовое урчание голодного живота. Новые вопли послышались из-за стены, и сама она, казалось, пошатнулась у самых ворот. Она дрогнула еще раз — трудно представить себе, какой силы был удар, способный пошевелить этакую махину, — и по поверхности ее побежала паутина трещин. Оглушительный рев послышался снова, и стена с грохотом обвалилась. Алеранцы разбегались по ней в обе стороны. Каменные глыбы, большие и малые, выпадали из нее и летели вниз, а потом все заволокло облаком пыли, золотым в лучах утреннего солнца.

Из пролома в стене еще раз послышался громоподобный рев, и сквозь пыль начали проступать очертания исполинского гарганта — такого огромного Амара еще не видела ни разу в жизни. Забрызганный кровью, раскрашенный пестрыми варварскими узорами, он казался чудищем из кошмарного сна. Он задрал морду и взревел снова, обрушив когтистой ногой еще кусок стены в добрых десять футов длиной. Потом, испустив еще один оглушительный рев, он вошел через пролом на двор.

На спине у гарганта восседал воин-марат, светловолосый, темноглазый, с такими мощными плечами и торсом, что на них не налезла бы и самая большая кираса из имперских арсеналов. В руке он держал длинную палицу, которая почти без замаха опустилась на голову марата из клана Волка, душившего упавшего на землю алеранца. Не успев и вскрикнуть, тот рухнул с размозженным черепом.

— Ацурак! — взревел сидевший на спине разъяренного гарганта марат. Голос его — сочный, полный ярости бас — мало уступал в зычности гарганту; каменное мощение двора, во всяком случае, содрогнулось от него почти так же заметно. — Ацурак из клана Овцереза! Дорога из клана Гарганта объявляет перед лицом всех маратов, что ты не прав! Выходи, поганый пес, чтобы встретиться со мной в поединке перед лицом Единственного!

Извернувшись с неожиданной для такой туши ловкостью, гаргант повернулся на месте и опустил огромную ножищу на подвернувшегося воина из клана овцереза, расплющив того о камни. После этого, хотя за стенами шум продолжал усиливаться, во дворе воцарилась внезапная тишина.