Кодекс Алеры

Тяжесть в желудке усилилась, когда он прикинул вероятное развитие событий в случае, если Аквитейн узнает о его связи со своей женой. Похоже, порой Аквитейн мог не разглядеть леса за деревьями, но и терпением не отличался, особенно в отношениях с теми, кто рискнул унизить его, переспав с его женой. Несколько жалких кусочков хлеба, которые Фиделиас через силу заставил себя проглотить в полете, отчаянно просились наружу. Он постарался придать лицу безмятежное выражение и подумал, что пора что-то делать с водяной ведьмой: он не хотел зависеть от нее.

Совладав с собой, он одарил ее улыбкой.

— Мне кажется, нам стоит подумать о первоочередной задаче.

— На вид ничего сложного, — заметил Олдрик. — Сесть на лошадей. Доехать до места встречи. Поговорить с дикарем. Вернуться.

Фиделиас огляделся по сторонам и вполголоса приказал Вамме привести лошадей. Земляная фурия шевельнулась у его правой ноги и тут же исчезла.

— Я не думаю, чтобы проблемы возникли с поездкой. А с дикарем могут.

Олдрик передернул плечами.

— С ним проблем не будет.

Бывший курсор принялся натягивать перчатки для верховой езды.

— Думаешь, твой меч что-нибудь изменит?

— Он может изменить что угодно.

Фиделиас улыбнулся.

— Он марат. Он не человек. Они думают не так, как мы.

Олдрик хмуро уставился на него.

— Не пытайся его запугать. Он будет видеть в твоем мече опасный предмет — а сам ты останешься лишь мягким, слабым существом, которое держит его в руках.

Выражение лица Олдрика не изменилось ни на йоту.

Фиделиас вздохнул.

— Послушай, Олдрик. Мараты имеют совершенно иное представление о личности, нежели мы. Вся их культура основана на тотемах. Их племена созданы по принципу единства с животными-тотемами. Если у человека могущественный тотем, к нему относятся с уважением. Но если человеку приходится прятаться за своим тотемом, а не сражаться с ним рядом, это делает его несколько сомнительным. Они называют нас племенем мертвых. Они считают наше оружие и доспехи нашим тотемом — Мертвой землей. Мы прячемся за нашими мертвыми тотемами, а не идем в битву рядом с ними. Понятно?

— Нет, — признался Олдрик. Он осторожно отстранился от Одианы и достал свои перчатки. — Чушь какая-то.

— Для тебя чушь, — сказал Фиделиас. — А для маратов — очевидная вещь.

— Дикари, — заметил Олдрик. Одиана подошла к мешкам и достала его меч в ножнах. Он не глядя протянул руку; она вложила в нее меч и смотрела, как он застегивает его на поясе. — А что будет, если они откажутся нам помогать?

— Предоставь это мне, — сказал Фиделиас.

Олдрик приподнял брови.

— Я серьезно. Держи свое оружие в ножнах, если только все не пойдет прахом.

— А если пойдет?

— Убей всех, кроме себя, меня и ведьмы.

Олдрик улыбнулся.

— А мне что делать? — поинтересовалась Одиана. Исполнив долг перед Олдриком, она отступила на несколько шагов и стояла теперь, ковыряя грязь носком башмака, но не забывая при этом приподнять подол.

— Ты просто следи за маратами. Если почувствуешь, что они начинают злиться, предупреди нас.

Одиана нахмурилась и посмотрела на Фиделиаса, потом уперла руку в волнующий изгиб бедра и спросила:

— Если Олдрику придется убивать кого-нибудь, можно мне тоже? Это ведь только справедливо, а?

— Посмотрим, — буркнул Фиделиас.

— Я ведь никого не убила вчера вечером. Теперь моя очередь.

— Там видно будет.

Одиана топнула ногой и, нахмурившись, скрестила руки на груди.

— Олдрик!

Здоровяк подошел к ней, снял плащ и машинально накинул ей на плечи.

— Успокойся, милая. Ты ведь знаешь, я не откажу тебе в удовольствии.

Она торжествующе улыбнулась ему.

— Правда?

— Когда это было не так? — Он наклонился и поцеловал ее, прижав к груди. Она с готовностью отозвалась на его поцелуй и зарылась пальцами в его волосы.

Фиделиас потер переносицу — напряжение, так и не отпускавшее его, грозило вот-вот перерасти в головную боль — и отошел от сладкой парочки. Спустя минуту появились подгоняемые Ваммой лошади. Фиделиас окликнул спутников, оторвавшихся друг от друга с явной неохотой; все трое уселись в седла и молча двинулись в путь.

Как он и предсказывал, поездка прошла без происшествий. Чуть в стороне мелькал в деревьях Этан — древесная фурия приняла на этот раз форму большой белки; впрочем, на таком расстоянии ее было плохо видно. Фиделиас следовал за своей фурией, почти не задумываясь: он привык полагаться на чутье и опыт Этана, можно сказать, с детства.

Они пересекли королевский тракт и продолжали двигаться на северо-восток по безлюдной, поросшей корявыми соснами и густым колючим кустарником местности. В нескольких милях впереди них угрожающе вздымался к небу темный силуэт горы. Гора эта, вспомнил Фиделиас, да и окружавшая их сосновая чаща издавна считались враждебными людям. Стоило ли удивляться, что мараты назначили им место встречи там, где ощущали себя в безопасности?