Кодекс арафской дуэли

– Дуэль окончена, – сказал тот. Как обычно – донельзя скучным голосом. – Поздравляю вас, владетель.

– Владетель?

– Дуэль заканчивается, как только один из представителей Арафы прекращает бой. Он и становится Хозяином Арафы.

– Кто-то из Команды Арафы? – переспросил Монтейн. – Не Империи?

– Хозяин Арафы должен иметь связь с Арафой, – сказал Арлан. – Но он не должен быть ее марионеткой.

Монтейн посмотрел на воинов Арафы – все еще застывших, словно изваяния. Вот на что было страшно смотреть. Но, похоже, самого страшного он не смог бы увидеть. Потому что стоял бы сейчас, как и они. Или, вернее, сражался бы, утратив волю и рассудок.

– Они так и будут стоять? – спросил Монтейн.

– Прикажите Арафе, она их отпустит.

– Пусти, – сказал Монтейн Арафе.

«Изваяния» в один момент зашевелились, переглянулись и пошли к выходу, старательно не глядя на остающихся в зале.

– Что с ними будет теперь? – спросил Монтейн.

– Ничего. Разъедутся по домам. Только потом не приглашайте их навестить Арафу. Это может плохо для них закончиться.

– И никто мне ни слова не сказал, что нужно просто отказаться от боя… – проговорил Монтейн.

– Я говорил, – сказал Мергус.

– И я, – добавил Сертан, – а толку?

– Я тебе вчера это три раза говорил. – Кали снял с себя рубаху, забрызганную кровью, и теперь осторожно утирал ею нос. – Ты просто не слышал. Арафа тебя хорошо контролировала.

– Мне… трудно… поверить… – медленно проговорил Монтейн. – Я – Хозяин Арафы? – Он зачем-то посмотрел на свои руки. Руки как руки, хотя маникюр за последние три дня заметно пострадал. Кажется, он и ногти грыз, а уж, казалось бы, давно привык держать себя в руках. – Почему я?

– Если б кто-то знал почему… – буркнул Кали. Он хмуро осматривал свою рубашку и снова прикладывал изрядно помятый и замусоленный батист к носу. Кровь не унималась.

Мергус приобнял его за плечи и повел к лестнице со словами: «Пойдем-ка льда поищем».

Сертан хмыкнул:

– Обошлось малой кровью…

Монтейн закрыл глаза.

– Я не верю, – сказал он Арафе. – Я не верю.

Арафа молчала.

Он ее чувствовал: живую и деятельную… прекрасную.

Однако Арафа пока не готова была с ним говорить.

Впрочем, и он тоже.

Пока.

Эпилог

На траву рядом с Монтейном упала тень, но оглядываться он не стал. Он предпочитал смотреть на Арафу. Арафа была прекрасна… впрочем, к чему повторяться? От ее мощи захватывало дыхание, и Монтейн поглаживал шею, будто пытался разгладить ком в горле. Все это великолепие теперь принадлежало ему, но именно сейчас он особенно остро осознавал свое ничтожество. Он был слишком слаб, слишком глуп, слишком невежественен, слишком неопытен, чтобы быть хозяином такой невероятной силы. Он мог ее только ощущать – и этого было достаточно, чтобы чувствовать себя полураздавленным червяком. Еще чуть-чуть – и почувствует полностью раздавленным. Титул «Хозяин Арафы» оборачивался грандиозным издевательством. Монтейн чувствовал себя так, словно проиграл какому-то поганому шулеру не только все деньги, но даже и свою жизнь, и свою честь в придачу.

– Я ведь не победил, – проговорил он. – Я сломался.

– Возможно, – согласился с ним Сертан, стоя за плечом. – Только, понимаешь ли, чтобы сломаться, тебе надо было сломать Арафу.

– И как же мне теперь жить?

– Как хочешь. Обычно Хозяева Арафы предпочитают жить инкогнито. Так что можешь жить, как жил прежде.

– Прежде я был никто. Нищая шваль.

– Нет. Ты был студентом. Приятелем графа Менкалинана. Да еще, говорят, шурином Алиота Гиеди.

Монтейн фыркнул.

Сертан продолжал, будто не слыша этого красноречивого фырканья:

– Организуем тебе фиктивное наследство от какого-нибудь троюродного дядюшки. И будешь себе спокойно учиться в своем Политехникуме, а вечерами заглядывать ко мне…

– Нет уж, увольте, – буркнул Монтейн. – Я, похоже, в карты на всю жизнь наигрался. А в Политехникуме… чему мне учиться в Политехникуме?

– Да как тебе угодно, – покладисто согласился Сертан.

Монтейн покосился на него:

– Вам что, заняться нечем? Закончилась дуэль – чего в Арафе торчать?

– Шеф велел приглядеть за тобой. Все-таки на тебя слишком большой груз свалился. Ну, и из твоих приятелей только я оказался бессемейным и холостым. Остальных я отпустил к женам.

– Тенедос не женат, – зачем-то сказал Монтейн.

– Он женат на науке Математике. И всерьез полагает, что кое-кто осиротеет, если он не опубликует какую-то статью. Надо полагать, жутко научную.

Монтейн кивнул.

– Он интересно пишет, – сказал он вяло. Впрочем, после того, как профессор Тенедос вышвырнул его из математики, желание читать статьи у него, вероятно, не скоро появится.

– Вечереет, – намекнул Сертан. Монтейн почувствовал его неуверенность. Сертан, конечно, темноты не боялся, но, как истый горожанин, предпочитал ночью оказаться в помещении или, на худой конец, на улице. Все-таки знакомые опасности – они успокаивают лучше, чем незнакомая безопасность.

Монтейн не стал причинять ему лишних хлопот.

– Ладно, идем домой. – И, поднявшись на ноги, по тропинке пошел к Арафе. Сертан зашагал рядом.

– О чем размышлял? – спросил Сертан как бы между прочим.