– При текущем раскладе команд от шефа ожидать трудно. Пожалуй, и необязательно, – произнес Коля задумчиво.
Платон не понял, что он имел в виду – ситуацию в банке или в личной жизни шефа.
– Кто в банке кредит по Листвянке оформлял? Я забыл.
– Красовская, уже уволенная. А что?
– Для общего понимания. Я помозгую часок, а ты давай бумагу о взыскании отправляй.
Коля отзвонился через час и доложил, что уведомление о признании кредита срочным к погашению отправлено.
– Знаешь, я уверен, что эта компания-заемщик уже Чернявину не принадлежит, – добавил он. – Он точно ее продал подставному лицу, а искать ответчика по всему Кипру…
– Зачем искать по всему Кипру, когда он в Минэкономике сидит?
– Учти, он сделает вид, что ничего не знает о взыскании кредита.
– Уже учел, спасибо. Вернет он кредит, не сомневайся. Хоть с Кипра, хоть с Триумфальной площади. Передаст прямо под суровым взором Владимира Владимировича!
– Какого Владимира Владимировича? – переспросил Коля.
– Маяковского! – Платон повесил трубку не без раздражения.
Александров и Трофимов – ребята классные, но любят работать в белых перчатках. Продал Чернявин свою компанию или не продал – какое это имеет значение? Платон вызвал человека-гору Аркадия и подумал, что загадочные заботы Александрова о судьбе чернявинских барышень добавят красок в драматургию возврата двадцатника. Эта новая забава почти примирила его с чистоплюйством Константина. Он поставил Аркадию четкие задачи: повидаться с адвокатом Зайца и с Красовской, перешедшей в Райффайзенбанк.
Аркадию не составило труда объяснить Красовской, что та может на счет «раз» снова лишиться руководящей работы. Не пришлось даже пугать перспективой уголовного дела. Красовская была дама многоопытная и понимала, что люди от Скляра с праздным разговором не приходят. Заручившись ее полным пониманием ситуации, Аркадий из особняка с колоннами на Смоленке потащился в тьму-таракань – на Верейскую улицу, где у самого МКАДа, посреди промзоны, обосновался адвокат Зайца.
– Георгий Аронович, образовалась объективная дилемма.
– Дилеммы всегда субъективны. Принять одно решение или принять другое. Так с чем вы приехали?
– С дилеммой объективной.
Аркадий умостился на диванчике, обитом дешевой искусственной кожей, попытался развалиться и принять позу хозяина горы, взирающего на мир свысока и чуть отстраненно. Диванчик оказался узковат, и крупногабаритному сидельцу пришлось податься вперед, расставить ноги и упереться локтями в колени. Эта поза требовала либо сверления глазами хозяина кабинета, либо разглядывания собственных ногтей, но Аркадий был человеком творческим.
– Дело вашего клиента вот-вот передадут в суд, – придав лицу безмятежно-умильное выражение, произнес он и сделал паузу. – Вы, как я понимаю, будете убеждать суд вернуть его на доследование. На том основании, что обвинительное заключение слепили бездарно, и оно исключает возможность вынесения приговора. Думаю, вы попутно будете решать вопрос об изменении меры пресечения. Как ни странно, такая позиция, по моим сведениям, может в суде быть встречена с пониманием.
– Вы так хорошо информированы?! Так в чем дилемма? И чья?
– Она не чья-то. Она, как я сказал, объективна. Жизнь, понимаете ли, полна совпадений. У наших партнеров в Русмежбанке есть проблемы в связи с одним необеспеченным кредитом. А поскольку Русмежбанк временно в немилости… Наши партнеры должны застраховать себя от подозрений в каком-либо умысле в связи с этим кредитом.
– А при чем тут мой клиент?
– Непосредственным образом руку приложил.
– Предположение, что мой клиент мог предложить руководству банка – ммм… подкуп, никак не защищает ваших партнеров. Как раз наоборот. Получатель – это похуже, чем даватель, знаете ли.
– Нет, подкупа ваш клиент никому не предлагал, все гораздо хуже. Шантаж беззащитной женщины средних лет, оформлявшей кредит, угрозы в отношении ее детей. Женщину так запугали, что она, подписав, как положено, договоры залога акций, забыла перевести их в депозитарий банка. Точнее, побоялась. Испугалась за детей. Теперь ей терять особенно нечего, да и ее бывшее руководство… Она в Русмежбанке уже не работает. Ну вам не составит труда навести о ней все справки. Ее бывшее руководство считает, что за детишек ей беспокоиться нечего, пока ваш клиент находится под стражей. Они заинтересованы, чтобы дама рассказала, как именно обстояло дело.
– То есть руководители Красовской просили вас именно это мне передать?
– Приятно, что вы знаете, о ком идет речь, но – опять же, как ни странно, – все совсем наоборот. Они отказываются верить, что друг Александрова, господин Заяц, мог его обманывать да еще и шантажировать Красовскую. Это наветы. Но и Красовская не могла просто так забыть оформить залоги как положено.
– Хотите сказать, что ей занесли?