Кодекс чести

Словно угадав то, о чем подумал лейтенант Ваняшин, Федор обернулся к нему и коротким взмахом руки дал понять, что пора входить. Сам майор вошел первым. Ваняшин за ним, прикрывая майорский тыл. А, войдя, тихо закрыл дверь. Теперь предстояло осмотреть квартиру. Перед тем, как войти, Туманов несколько раз позвонил, чтобы проверить. Вдруг предусмотрительный Китаец оставит здесь охрану из своих мордоворотов. Но вор оказался не таким уж предусмотрительным. И в этом Леха Ваняшин убеждался, осматривая комнату за комнатой. Пока майор Туманов осмотрел ванну, туалет и кухню, он, подсвечивая себе маленьким фонариком, обежал три комнаты. Оставалось заглянуть в последнюю, четвертую. Но теперь Ваняшин не сомневался, что и там никого нет. По крайней мере, в спальне он уже побывал. И в ней, никого. Широченная кровать, на которой свободно места хватит для четверых, аккуратно заправлена. Только возле самых подушек, атласное одеяло чуть откинуто. Иными словами, все готово к совокуплению стареющего джентльмена с молоденькой красоткой, при виде которой кровушка начинает бурлить по жилам, поднимая не только желания, но и кое-что другое.

Леха улыбнулся. Сейчас они с майором установят на шкафу, располагающимся рядом с этой кроватью, маленькую видеокамеру, которая увековечит на пленку усердие Китайца, когда он будет пыхтеть на юной Афродите. Потом эта запись будет предъявлена ему, как вещественное доказательство. Но он так и не узнает, кто ему вырыл яму. А вырыла ее…

Войдя в последнюю комнату и пробежав по ней лучом фонарика, Ваняшин остолбенел на пороге. В кресле сидела толстушка, Ольга Романюк, бывшая любовница Китайца. Ее полуоткрытые глаза смотрели на дверь, где застыл Леха Ваняшин. Это настолько подействовало на лейтенанта, что он не отводил луч фонаря от ее лица и в первые секунды не понимал, почему она не моргает. И только потом, когда опустил луч, посветив ей на грудь, все понял.

С левой стороны на ее груди были две окровавленные раны. С краю на ковре, возле которого стоял Ваняшин, валялся пистолет «Макарова». Это не было похоже на самоубийство. Видно убийца, перед тем как выйти из комнаты, обернулся и выстрелил, всадив пару пуль женщине в грудь. Сидящая в кресле толстушка смотрела на него, и даже не отвела взгляда и не закрыла глаз в тот момент, когда убийца хладнокровно нажимал на курок.

Ваняшин с содроганием представил, каких усилий ей стоило вынести такую муку. Хотя мучиться особенно долго ей не пришлось. По-видимому, одна из выпущенных из пистолета пуль, сразу задела сердце.

– Николаич, – негромко позвал Ваняшин, словно боясь разбудить сидящую в кресле женщину. – Иди. Глянь.

Туманов увиденным был удивлен не меньше лейтенанта Ваняшина. Войдя в комнату, он сначала уставился на убитую, сказав:

– Ни хрена себе, делишки.

Потом подошел и потрогал у нее на шее пульс, после чего сказал:

– Готова. Ну, Леха, и вляпались мы с тобой. Дрянь дело.

– Это точно, – согласился Ваняшин, сказав: – Кто-то обвел нас вокруг пальца.

Туманов разочарованно покачал головой.

– Не только обвел, а и подставил по крупному. Мы в чужой квартире с трупом убитой женщины. Сладкий пирог для прокуратуры. Но еще больше для газетчиков, мать иху. Раздуют кадило о том, как менты занимались грабежом и в одной из квартир убили бывшую хозяйку. Вот, то-то радость будет для Китайца.

Вспомнив о воре, Федор достал из кармана трубку сотового, позвонил Греку и узнал, что Китаец поднялся в бильярдный зал, и как ни в чем не бывало, режется в бильярд.

Туманов вкратце сообщил Греку о случившемся и велел срочно ехать к ним.

– Николаич, у меня на столе столько закуски остается. Я ж еще даже покушать не успел, – пожаловался Грек несколько растерянным голосом.

Туманов чуть не обложил его сочным матом.

– Ты что, дурак? Или пьяный?

– Да вроде нет. Не то и не другое, – возразил Грек.

– Тогда немедленно дуй сюда, – приказал Туманов и добавил: – Потом доешь свою закуску. – И отключил телефон. Посмотрев на сидящую в кресле толстушку, произнес задумчиво: – Интересно все получается.

– Интересней некуда, – поддержал майора Ваняшин. – Только во что нам этот интерес обойдется. При желании, и срок намотать могут.

– Могут. И срок намотать. И с работы выгнать могут. Тут ведь как посмотреть на это дело. С какой стороны. Но меня другое заботит. То, что Ольга не сама на себя руки наложила, это и козе понятно. Не понятно, как она оказалась здесь? Зачем? Неужели стервозная баба, решила в пользу Китайца сработать.

– А может, он ее и уделал. Ну не сам, конечно, а кто-то из его людей? – высказал Ваняшин предположение. Туманов на это только пожал плечами. Все это оказалось настолько неожиданным, что голова у Туманова отказывалась нормально соображать. Появлялись вопросы, на которые он не мог найти ответы.