Кодекс долголетия. Что заставляет нас стареть, зачем это нужно и как «обмануть» эволюцию: пошаговое руководство

Обычно такая ужасная мутация тут же отсеялась бы естественным отбором. Но в данном случае такого не происходит, потому что болезнь проявляется не в молодости, а лишь после того, как большинство людей уже родили детей. Таким образом, естественный отбор эта мутация нисколько не интересует. Если бы болезнь Гентингтона проявлялась у детей, они бы умирали, не успев оставить потомства, и, соответственно, мутация не передавалась бы по наследству и отмирала. Взрослые с болезнью Гентингтона успевают родить детей и передать мутацию им – обычно еще до первых проявлений заболевания. Именно поэтому болезнь продолжает существовать. Природу нисколько не интересует, насколько ужасными болезнями кто-то болеет, если эти болезни проявляются на поздней стадии жизни, после размножения. То же самое верно и для старения: природе наплевать, что вы стареете и увядаете после того, как дадите потомство. Более того, возможно, у природы даже есть веская причина сохранять болезнь Гентингтона. Так или иначе, эта мутация, вызывающая ужасную болезнь в старости, возможно, дает какие-то преимущества в молодости. Некоторые исследования, например, показывают, что у пациентов с болезнью Гентингтона выше плодовитость или лучше иммунная система.

Таким образом, люди могут носить в себе гены, которые ускоряют старение или вызывают серьезные болезни вроде синдрома Гентингтона, но при этом дают преимущество в молодом возрасте, например, высокую фертильность[5], крепкие кости, более хорошую иммунную систему или выносливость. Еще один пример – болезнь Альцгеймера[6] и подверженность инфекционным заболеваниям. Ученые обнаружили, что некоторые мутации повышают риск болезни Альцгеймера. Одна мутация удваивает риск развития болезни Альцгеймера и уменьшает продолжительность жизни своего носителя в среднем на шесть лет. Плохая новость состоит в том, что эту мутацию носят в себе 25 процентов населения. Хуже того: у трех процентов населения есть мутация, которая повышает риск развития болезни Альцгеймера в девять раз. Но ученые обнаружили, что люди с этой мутацией реже болеют. Их иммунная система сильнее. Такая мутация, должно быть, была полезна в африканской саванне сто тысяч лет назад, когда инфекция десен или повреждение ноги могли оказаться смертельными. Сильная иммунная система быстро и эффективно сражается с бактериями, не давая им превратиться в большой абсцесс[7] или добраться до кровеносной системы, после чего вы умрете от заражения крови. В средневековье такая мутация тоже была крайне полезной, потому что в городах в то время царили антисанитарные условия, что значительно повышало риск инфекции. Ученые обнаружили, что даже сегодня дети с этой мутацией, живущие в трущобах, болеют реже. В доисторические времена эта мутация могла быть невероятно полезной, потому что уменьшала риск инфекций. Сейчас же ситуация изменилась. В нашем современном обществе, где есть мыло, «Мистер Пропер» и антибиотики, шансы умереть от инфекционного заболевания значительно снизились. Вы можете прожить достаточно долго, чтобы мутация проявила себя и значительно повысила риск болезни Альцгеймера и сердечного приступа. Все потому, что более сильная иммунная система выделяет больше веществ, которые вызывают воспаление и могут повредить ваши собственные клетки, в том числе и клетки, которые формируют кровеносные сосуды и мозг. Это генерализированное, продолжительное воспаление похоже на медленный огонь, на котором закипают процессы старения.

Для эволюции особенно важен период фертильности. Поэтому большинство тяжелых заболеваний типа рака и деменции развиваются после окончания детородного возраста.

Другой пример подобного противостояния – болезнь Альцгеймера и рак. Сейчас стало ясно, что риск развития этих двух болезней обратно пропорционален друг другу: чем выше риск рака, тем ниже риск болезни Альцгеймера, и наоборот. Как такое возможно? Во-первых, нужно помнить, что рак, в отличие от болезни Альцгеймера, – не типичная «болезнь старости». Риск рака с возрастом увеличивается, что заставляет многих думать, что он связан со старением точно так же, как болезнь Альцгеймера или сердечно-сосудистые заболевания. Но в определенном возрасте, около 75 лет риск рака перестает расти, а вот риск типичных возрастных заболеваний продолжает увеличиваться. Это странно. Кажется, словно в определенном возрасте организм начинает защищать себя от рака – и это в самом деле так. У всех наших клеток есть своеобразная встроенная система безопасности, которая активируется, когда клетки получают повреждения. Когда клетка слишком сильно повреждена мутациями, она рискует превратиться в раковую клетку. Когда в клетке активируется система безопасности, она больше не может делиться. Ей, так сказать, запрещают размножаться, и она больше не может превратиться в неконтролируемо растущую раковую опухоль.